История христианства у славян началась с алфавита — спасибо святым Кириллу и Мефодию. Сейчас усилиями мастеров и энтузиастов кириллической каллиграфии искусство письма возвращается к своим истокам.
Татьяна Кириллина: «Буквальная вера»
Подробнее о выставке см.здесь.
ВЕРНУТЬСЯ В ЦЕРКОВЬ
Не так давно петербуржцы имели возможность познакомиться с современным искусством каллиграфии: на хорах верхнего храма собора Феодоровской иконы Божией Матери в мае проходила выставка современной каллиграфии и леттеринга «Русское письмо: традиция и эксперимент».
Помимо каллиграфических листов, рукописных книг, открыток — то есть того, что написано на бумаге и картоне, — на выставке были представлены тексты, написанные или вырезанные на дереве, и даже мозаичные буквы: такие работы привезла в Петербург каллиграф из Киева Виктория Лопухина. Несмотря на авангардный вид этих произведений, происхождение их оказалось отчасти древним: художница объяснила, что черпала вдохновение не только в композициях современных художников, но и в мозаиках XI века из Софии Киевской, где есть много надписей.
Тема большинства работ — религиозные тексты: молитвы и цитаты из Священного Писания. Среди участников выставки преобладали ученики санкт-петербургской школы каллиграфии «От аза до ижицы» под руководством Петра Чобитько, были и мастера из Москвы, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Киева, Нью-Йорка, Берлина, Таллина. Каждый мастер пытается найти самобытные формы, опираясь на древнерусское наследие и учитывая европейский опыт ХХ века. Каллиграфы разных стран общаются между собой, но любители кириллического письма стоят несколько особняком.
— Нам нужны новые каллиграфы, которые своими заботливыми руками создавали бы новые формы кириллицы, экспериментировали, но в то же время чутко относились к русской традиции. Творческий дух кириллицы может прийти туда, откуда пришел изначально: в Церковь, христианское искусство и дизайн — как, например, возвращается знаменное пение или творческие подходы в иконописи, архитектуре, — говорит шрифтовой дизайнер, выпускник школы «От аза до ижицы» Олег Мацуев.
Действительно, и западноевропейская, и русская каллиграфия в первую очередь связаны с церковной книгой.
— Правда, в Средние века каллиграфия была не только церковной, сохранилось множество светских рукописных памятников — летописи (например, многотомный Лицевой летописный свод), указы князей, — рассказывает одна из участниц выставки Дина Ружа (Журавлева), по образованию — художник книги. — Но наиболее выдающиеся памятники каллиграфического искусства были сделаны тогда в основном в церковной среде. Хотя, если быть точным, культура в Средние века была церковной без разделения на светское и церковное искусство. Сейчас художники работают как в сфере исторической кириллической каллиграфии, так и в современной. У меня есть несколько работ на церковные темы: мне нравится, не копируя подходы старинных рукописных книг, искать современные формы для выражения сакральных смыслов. Каллиграфия как искусство развивается, и сейчас, мне кажется, происходит ренессанс.
САМОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ
Совсем не обязательно иметь художественное образование, чтобы быть каллиграфом. Профессиональное образование будет подспорьем в понимании того, что такое композиция, ритм, как добиваться нужного эффекта, но можно начинать и с нуля.
— Если речь идет о художественных работах, нужны знания и умения, но если человек просто хочет научиться красиво, технично писать, не нужно ни художественное образование, ни особые способности. Занятия каллиграфией полезныдаже в плане самообразования, — продолжает Дина Ружа. — Нам каллиграфию преподавали в институте, я сразу почувствовала, что нашла свой художественный язык. (У меня есть и графические, и акварельные работы, но каллиграфия больше отвечает моему внутреннему состоянию. В ней я могу через линию выразить то, что хочу.) Мне очень понравился сам процесс, я испытывала величайшее удовольствие просто от того, что пишу буквы. Помню, я шла домой с мыслью о том, что сейчас приду и буду писать. Когда стала делать уже законченные работы, мне говорили, что у меня хорошая моторика и что я чувствую форму буквы. Это, наверное, можно назвать предпосылкой к развитию, но только предпосылкой. Всё остальное нарабатывается практикой.
Уже став известным мастером, Дина по семейным обстоятельствам переехала в Америку. По её словам, американцы кириллическим письмом не занимаются:
— Я таких людей не знаю. Когда рассказываю о кириллической каллиграфии, они живо интересуются: это для них своего рода экзотика, но не такая далекая, как восточная каллиграфия — кириллица всё же похожа на латинское письмо. Я проводила мастер-класс для дизайнеров в фирме Monotype, собираюсь провести еще ряд мастер-классов для американцев — любителей каллиграфии. Они, конечно, говорят, что надо учить язык, но я не думаю, что необходимо знать язык в совершенстве: смысл того, что пишешь, нужно понимать, и этого достаточно.
Ренессанс каллиграфии, по мнению Дины, во многом связан с тем, что из жизни человека уходит письмо от руки:
— Когда спрашиваю у начинающих, чем их привлекла каллиграфия, они обычно отвечают, что это для них форма отдыха. Мы же не только не пишем, мы меньше вообще что-либо делаем руками. Люди хотят отдохнуть от компьютера, и каллиграфия — один из видов такого «переключения». На мой взгляд, каллиграфия — самое демократичное искусство, доступное каждому.
НИ ДНЯ БЕЗ ЛИНИИ
— Как сказал один из индийских каллиграфов, Ачут Палав, вертикаль — это то, как ты стоишь перед Богом, а горизонталь — то, как ты стоишь перед людьми, — говорит преподаватель школы «От аза до ижицы» Татьяна Петренко.
— Сделать простую вертикальную палочку — с этого и начинаем, — рассказывает Мария Скопина, тоже преподаватель школы. — Учим правильно держать инструмент, чувствовать взаимодействие с ним. В отличие от бытового письма, когда задействована только кисть, в каллиграфии задействована вся рука, да и всё тело. Вводный курс длится три месяца: занятия раз в неделю, а всё остальное время человек должен делать самостоятельные работы, иначе никакого обучения не получится. Копирование — один из этапов обучения. Некоторые даже за эти три месяца достигают приличного уровня. Многие проходят начальный этап и решают не продолжать — научились чуть-чуть, и ладно. Но если человека «зацепило», он продолжает совершенствоваться. Причем возраст в каллиграфии — не помеха, можно начать и в весьма преклонном, главное — организовать себя. «Ни дня без линии» — наш основной девиз. Нужно всё время быть в форме. Древние говорили: «Мы оттачиваем линию, линия оттачивает нас». Линия — это следствие движения, поэтому мы должны тренироваться, как музыканты, танцоры, спортсмены.
Куда податься каллиграфу в современном мире? Оказывается, этим искусством вполне можно зарабатывать на жизнь — достигнув определенного уровня, конечно: можно заниматься дизайном, создавать логотипы, адреса, приглашения. Иногда мастерам заказывают настенные каллиграфические работы. Можно преподавать, в том числе детям.
А кто ходит в школу каллиграфии? Бросается в глаза, что среди взрослых учеников — в основном женщины.
— Я думал об этом, и вот какой сделал вывод, — говорит основатель и руководитель школы «От аза до ижицы» Пётр Чобитько. — Мужчинам в нашей стране 1990-е подрезали крылья, и они пока так и не восстановились после этого. Женщины более выносливы, поэтому желают творчески развиваться, ищут точки приложения своих сил. А вот дети интересуются каллиграфией вне зависимости от пола, причем мальчики открывают в занятии каллиграфией такие качества, как внутренняя сила, уверенность, устойчивость. Девочки же раскрывают в этих занятиях качества, присущие женщинам: нежность, утонченность, аккуратность.
ПРОЧИТАТЬ МОЖНО ВСЁ
Кириллица очень отличается от латиницы. В латинском алфавите больше округлых элементов и букв с выносными элементами — «мачтами», упрощающими считывание текста глазом. Зато кириллица унаследовала от греческого письма придыхания и постановку ударений, которые тоже помогают зрительному восприятию, но придают рукописному тексту несколько иной ритм, другую «орнаментальность». Аналогов же русской вязи на Западе нет. Интересно проследить влияние на русскую каллиграфию каллиграфии восточной: в Российской национальной библиотеке есть русские памятники, при взгляде на которые сразу возникают ассоциации с восточным письмом.
«Четыре кита» традиционной русской каллиграфии — устав, полуустав, вязь и скоропись.
— Есть каллиграфы, которые работают только с традиционными шрифтами, — рассказывает Татьяна Петренко, — есть и те, кто отходит от самой буквы, уходит в «абстрактную» каллиграфию, в чистую линию: это очень востребовано, например, в дизайне интерьеров. Но даже если в работе использованы только традиционные шрифты, современные произведения сильно отличаются от старинных: форма буквы может быть традиционной, но форма решения листа —современная.
Простой обыватель, увидев некоторые памятники как старинной, так и современной каллиграфии, нередко задается вопросом, можно ли вообще это прочитать.
— Если произведение состоит из букв, а не просто имитирует письмо, то прочитать можно всё, — утверждает Татьяна. —Это непросто, если ты приучен к совсем другим формам. Сейчас, кстати, далеко не каждый потрудится вникнуть даже в текст, написанный по дореволюционным правилам орфографии, с ятями и твердыми знаками. Современные люди привыкли к другим пространственным соединениям, затрудняются в чтении, если несколько букв соединены в лигатуру — один знак. Средневековый же грамотный человек знал, как читать, знал правила сокращения, постановки ударений и так далее — для него это была современность.
Но, тем не менее, на мастер-классе Марии Скопиной, прошедшем в рамках выставки, все тексты, написанные древнерусской вязью, участники объединенными усилиями прочитали.
ПИСЬМО УКРЕПЛЯЕТ ДУХ НАЦИИ
Пётр Чобитько уверен, что занятия каллиграфией необходимы каждому человеку.
— Это искусство дало мне возможность пересмотреть всю свою жизнь, докопаться до сути, — заметил Пётр Петрович. — Человек часто не осознает, чем он наделен, что вложила в него природа. Мы идем по жизни как по глубокой, проложенной другими колее, руководствуемся чужими понятиями и представлениями. С детства в нас что-то «вкладывают»: как одеваться, что есть, как себя вести в тех или иных случаях. И некоторые люди так и живут, не задумываясь, что и почему они делают. Занимаясь каллиграфией, начинаешь обнаруживать себя, идти к себе.
В занятиях каллиграфией человек возвращается не только к себе как к личности, но и к своим истокам.
— Когда я учился на кафедре графических искусств в Таллинском государственном художественном институте, я, как и многие, ориентировался на западное искусство — в те времена в СССР это было очень модно, — продолжает Пётр Чобитько. — Но мой учитель Пауль Лухтейн посоветовал обратить внимание на русскую каллиграфию: «На Западе всё исследовано, — сказал он, — а у вас — целина». И когда я начал работать в этом направлении, понял, насколько он прав: какое богатое наследие накоплено нашими предками! Это культура, благодаря которой наш народ укреплялся духом. Многие русские святые, между прочим, хорошо писали. Конечно, развитию кириллического письма очень повредили реформы Петра I. Письменное благочестие сохранилось во многом благодаря староверам: я изучал их жизнь и культуру, когда в 1980‒1990-е жил на Алтае. Церковное искусство без буквы невозможно. Сегодня не лучшие времена, поскольку люди не занимаются не только каллиграфическим, но вообще письмом. Но без буквы и никакой исторической перспективы у нас нет: если мы не активируем пальцы, не активируется и мозг. От нас зависит, сможем ли мы заинтересовать детей письмом от руки, от этого напрямую зависит наше будущее, наша история. Творческую проблему может решить только человек. В Японии любая фирма нанимает каллиграфа, чтобы он занимался с сотрудниками, потому что они знают, что такие занятия повышают КПД. Письмо укрепляет дух нации: чтобы воспитать настоящего патриота, нужно научить его писать на родном языке.