Источник: http://prichod.ru/
Насколько человек как личность «вовлечен и захвачен» общинным способом бытия? Как ему быть и спасаться в общине – приходе и не потерять себя, свое лицо, свое «я», которое столь же бесценно пред Богом, как и все человечество вместе взятое? Эти и многие другие вопросы, касающиеся прошлого, настоящего и будущего приходских общин, поднял председатель отдела Санкт-Петербургской епархии по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Александр Пелин, выступая на конференции «Приходская община в жизни Церкви: прошлое, настоящее и будущее», которая прошла в Феодоровском соборе северной столицы 13-14 мая 2015 года.
Есть несколько пониманий «прихода» и «приходской общины» как таковых. Приходская община – это самая малая ячейка народа Божьего, по сути, если приход возглавляет епископ, это и есть самая малая и полная «местная» церковь. При этом церковная полнота может быть дана только в собрании (соборности) всех подобных «малых» церквей – общин – приходов.
В вопросах прихода важно определить, чему равен приход как таковой. Равен ли он объему своего понятия и равен ли, например, приход малой административной сельскохозяйственной или ремесленной общине тружеников-единоверцев, как это было в Византии, например в «парикиях» или в поздневизантийский период это же проявилось в фемной системе (система военно-административной организации Византийской империи, основанная на владении земельными участками военнообязанных стратиотов-ополченцев – прим.), особенно не в городах, а в пригородах или сельских поселениях?
Важно также определиться с местом члена общины-прихода в самой общине. Это очень важный вопрос между взаимоотношением общего и частного в проживании человеком своей жизни. Т.е. речь о том, насколько человек как личность «вовлечен и захвачен» общинным способом бытия? В конце концов, как человеку быть и спасаться в церкви – общине – приходе и не потерять себя, свое лицо, свое «я», которое столь же бесценно пред Богом, как и все человечество вместе взятое! Где эти границы, когда человек по свободе, самим им определяемой, решается на добровольное вхождение в церковную общину и вступает во взаимоотношение со всем остальным «коллективом общины»? Стоит учитывать, что одновременно сакральным и нераскрытым для этого «общинного организма» остается его личное богообщение.
Не претендую на полноту определений «приходской общины» – скорее, я задаю вопросы, потому как во всей полноте многие из аспектов генезиса приходских общин не раскрыты. Исследователям, которые обратятся к заданной теме, можно было бы предложить для начала рассмотреть историко-богословские и экзегетические предпосылки появления приходских общин. Затем изучить генезис, становление и развитие первохристианских общин в I-III веках.
Интересным представляется вопрос появления городских и сельских общин в постконстантиновской Церкви, и особенно в ранневизантийский период. Появление монашеских общин сделало возможным установить взаимосвязь между ними и приходскими общинами в доиконоборчсекий период. Актуальной темой является рассмотрение раннего приходского богослужения в городских общинах главных диоцезов Восточно–христианской империи: Антиохии, Сирии, Александрии, Каппадокии, Константинополя. Специальной проработки заслуживает тема развития приходской общины в Византии в иконоборческий период. Следующая тема – приходская община в городах и сельской местности в послеиконоборческий период и влияние фемной системы. Затем – кризис сельских территорий в Византии в XIII веке (в связи с IV крестовым походом). Разорение приходских общин. Считаю, что после этого они никогда уже не поправились. Можно еще рассмотреть вопрос прихода в городе и селе в поздневизантийский период.
Теперь перейдем к Руси. Начать можно с рассмотрения приходской жизни в домонгольской Руси. Рассмотреть границы церковного прихода как границы сельского поселения. Сельские общины-приходы в дониконовской Руси. Понятие «прихода» в Синодальный период.
Думается, что возрождение нормального общинного строя становится возможным на Руси только в результате реформ императора Александра II и отмены крепостного права. На местах появляются первые зародыши современного гражданского общества – земства, которые и начинают во многом контролировать сельскую церковную общину. Зарождаются церковно-приходские и земские школы, появляются самостоятельные труды по вопросам приходской катехизации и просветительства, в том числе и на разных языках народов нашей страны.
В этот же период начинается развитие городов и процесс индустриализации. Появляются первые самостоятельные городские общины, братства и сестричества, построенные на принципах общего делания. Это и общества трезвости, и товарищества по совместному труду, и кружки по изучению Священного Писания. Данные инициативы развивались столь стремительно, что к началу XX века городские церковные общины и братства вокруг них переживают период своего расцвета.
Отдельной проработки заслуживает тема влияния данного общинного движения на подготовку Поместного Собора 17–18 годов прошлого столетия.
Было бы ценным рассмотреть некоторые особенности развития общин в период предреволюционных и революционных потрясений, опыт самых значимых приходских общин в крупных городах России, а таковых были многие десятки. Нашим современникам было бы важным освоить и усвоить заложенное в них наследие.
Очень интересная тема – приходская община и мирское старчество, так называемое «монашество в миру». Этот феномен стал возможным в результате безбожных гонений на Церковь в советское время. В этом вопросе не все так однозначно: все же устраивать приходские общины по типу и характеру общежительных монастырей не всегда являлось продуктивным. Именно в этот период в русском народе закрепилась такая любовь «старчеству», к старцам, поиском каковых, иногда даже в ущерб семейной и личной жизни, многие верующие продолжают заниматься до сих пор!
Пожалуй, следовало бы сказать несколько слов и о развитии приходской жизни в странах рассеяния, но боюсь, этот опыт мало применим к современным российским реалиям.
Интересным представляется вопрос возрождения приходской жизни и общин в постсоветский период. С конца 80-ых годов прошлого века возрождается приходская община, а также околообщинные явления: братства и сестричества. Все они имеют многие плюсы, но также и минусы. К плюсам я бы отнес активное социальное взаимодействие, совместное устроение жизни – «феномен большой семьи», как бы совместное проживание, насыщенную внебогослужебную деятельность. Но в построении этих общин проявились и отрицательные, на мой взгляд, явления: экуменическая всеядность, исключительность и обособленность, замкнутость и закрытость общины для «неизбранных», новые, ранее неизвестные Церкви степени «посвящения», вера в исключительность «катехизации», рационализация и скепсис по отношению к священнодействиям и священнослужителям и т.д. Эта тема также требует специального разговора и профессионального изучения без наклеивания ярлыков и упрощения всей феноменологической сущности данного явления.
Теперь я хотел бы пофантазировать и предложить еще несколько вопросов. Каковы взаимоотношения между обществом постмодерна и социокультурным феноменом приходских общин? Развитие городских агломераций и приходская община: кто кого или кто с кем? Феномен гражданской, этнической и религиозной идентичностей и приходская община. Быть членом прихода – значит ли это принадлежать церковной субкультуре? Каково взаимоотношение профанного и сакрального в современной приходской общине? Проще говоря, сколько нужно молиться и сколько нужно работать, чтобы приходская община оставалась малой церковью, а не экономическим хозяйством, заводом или фабрикой? Приходская община в XXI веке: возможно ли она вообще? Какими «идеальными» чертами должна подобная община обладать?
На этих странных и не вполне оптимистичных вопросах я и закончу. В конечном счете, цель нашей конференции – попытаться сформулировать некоторые тезисы на заданную тему, чтобы потом можно было бы предложить членам Комиссии Межсоборного Присутствия попробовать создать письменный документ.