Поклонение волхвов

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. 

Дорогие братья и сестры! 

В эту святую, особенную Рождественскую ночь мы совершаем главное богослужение праздника. И, как свойственно православной традиции, это богослужение довольное продолжительное (кстати, очень сокращенное: начали в 11 вечера, закончим, дай Бог, в начале третьего). Это при том, что от Всенощного бдения остались только какие-то особые места, такие, которые невозможно пропустить, невозможно не послушать в эти святые минуты и часы. И за этими текстами стоит многовековая православная традиция, богословие, культура, сочетается и поэтика, и догматика, и почти вероучительные тексты. Кому-то кажется, что это какой-то излишний пафос или очень длинно и долго; кто-то любит, наоборот, в простоте праздновать и этот праздник, и другие: в простоте молиться, простыми словами – вот такое многообразие христианство накопило за многие века своей истории. 

Но как бы ни были сложны и многословны эти тексты или, наоборот, просты и понятны, в центре всегда будет слово Божие – Священное Писание, вокруг которого вьются все эти «кружева» других человеческих слов. И вот это Слово Божие, оно вещало многие века через пророков в Ветхом Завете прежде всего, а затем и в новом: мы слышим, читаем Евангелие – новое слово. 

А вот сегодняшний праздник – можно говорить много о его особенностях. Но одна из главных его особенностей в том, что мы наблюдаем, созерцаем, как Бог… молчит, Он ничего не произносит в этот день, в эти минуты. Молчит не потому, что гневается или сердится на человеческий род (бывало и такое, когда Бог навел на землю всемирный потоп): Он перестал говорить, увидев, как зло умножилось на земле. 

А сегодня Он молчит, потому что Он беззащитный, бессловесный, еще не научившийся говорить младенец. Говорят люди в этот момент: говорят, поют, общаются… И кто-то недоумевает: что же происходит? Например, тот же Иосиф: он, похоже, тоже молчал по большей части, поскольку не очень понимал, что происходит на самом деле: так его обычно и на иконах Рождества изображают – в такой задумчивой позе. И лишь немногие, взирая на это дитя, беззащитное и бессловесное, молчащее, как подобает ребенку (только что, наверное, как любое дитя, издавал нечленораздельные звуки), только некоторые лишь догадывались о том, Кто же это Дитя на самом деле – «Отроча младо, превечный Бог». Могли только лишь какие-то смутные догадки прослеживаться в этих душах пастухов, волхвов.

А кто же Он на самом деле? Все люди, многие люди уверовали, узнали, но как бы «задним числом». Такое часто бывает с нами, с людьми: замечательное, прекрасное, ценное мы оцениваем по достоинству лишь много позже. Причем в случае со Христом это «позже» случилось тогда, когда Его не просто подзабыли или, так сказать, ностальгически стали вспоминать, а когда Его привели на смерть, осудили, распяли, и мы узнали, Кто Он такой на самом деле. Потому что Он воскрес из мертвых и своим воскресением, своей Пасхой утвердил истинность того, о чем проповедовал и ради чего, собственно, и родился в мир. Может быть, потому для нас Пасха – еще больший праздник, чем Рождество Христово.

Но сегодня, повторим, в праздник Рождества Христова Он молчит, пребывает в тишине, ожидая такого же деликатного, тихого внимания. Того внимания, в которое только и возможно услышать мирный, спасительный голос Божий, ибо Он, Господь, не в буре и шторме, не в громе и молнии, не в огне, а в веянии тихого ветра, о чем сказано опять-таки задолго до Христа, еще в Ветхом Завете (3 Цар 19:11-12). 

Вот, пожалуй, одно из главных рождественских наших приобретений, один из главных рождественских Божественных даров – тишина и внимание, деликатность, умение слушать и слышать; распознавать смыслы, порой сокровенные от нас, доступные нам лишь какое-то время спустя, для чего нужно набраться терпения. 

Как этого не хватает порой нам, людям, не хватает прежде всего по отношению к самому Евангелию – к самой Благой Вести. Вот такая парадоксальная вещь! Евангелие нужно не только читать и слушать, но и понимать и слышать. Это умение слушать и слышать составляет как будто бы такие незримые нити, которые объединяют и связывают людей поверх границ, поверх каких-то более, может быть, на первый взгляд очевидных и ощутимых, но более грубых и каких-то навязчивых связей, которые на самом деле не иное, как какие-то путы, цепи, оковы, наезженные колеи, шаблоны. Как трудно бывает из этого вырваться!

 Еще о чем хотелось сказать? О том, что совсем еще недавно –  два года назад, когда мы переживали трудные времена, связанные в коронавирусом, с карантином – мы тогда многие общались через трансляцию богослужения из храма. Были дни, когда вообще храмы были многие закрыты. И помнится Пасха двухлетней давности, когда храм был пуст, и для многих было общение на расстоянии через трансляцию, через камеры, которые вот здесь теперь висят до сих пор и служат прекрасно. И служение  это отлажено, и многие смотрят и до сих пор на расстоянии. 

Вот была такая Пасха… И был такой (кто помнит, кто здесь присутствует) прием с нашей стороны, такой «антидор» словесный, когда мы, священнослужители, обращались через вот эти приборы, через дисплеи, которые были в квартирах у людей, в домах, со словом проповеди, со словом утешения. 

И оказалось, что мы не так уж далеко ушли от тех времен. Сегодня это служение, служение такое «на дистанции», что называется, вновь востребовано, и не только теми, кто приболел или немощен, не может прийти в храм по какой-то причине, но и теми, кто многие годы был прихожанином нашего храма, а сегодня находится совсем вдали, возможно на долгое время. И хотелось бы слова Рождественского приветствия обратить и к ним, к вам, кто смотрит сегодня, а может быть, в записи будет смотреть на нас, здесь собравшихся, через планшет или какое-то другое современное устройство. И не просто смотрит, но, надеемся, соучаствует с нами в молитве и духовном общении.

И пусть это общение на расстоянии (как здесь – без расстояния), не будучи, конечно, таинством Евхаристии, которое нас ждет через несколько минут, все-таки несет на себе этот евхаристический дух, евхаристический вкус. Ведь Евхаристия родилась в те давние, древние времена много веков назад, когда никакого другого символа общения, кроме сидения за общим столом, за общей трапезой, – не было. Тогда, в древности, не было дистанционных форм общения. 

На самом деле Евхаристия – это не только чисто телесная трапеза, но прежде всего принцип, смысл Церкви. И он не может пострадать, или стать ущербным, или куда-то исчезнуть, если какие-либо «перегородки» начинают препятствовать общению в вере. Тем более, когда существуют такие замечательные и эффективные средства коммуникации. 

Ведь не может же прекратиться общение в вере, в едином Духе, в Духе Святом, Который дается всем нам в едином Крещении, которое мы исповедуем в Символе веры, в едином Христе – Одном на всех нас. 

И Ему, Христу-младенцу, родившемуся от Пресвятой Девы Марии, мы сегодня и воздаем честь и Славу  – и как Всемогущему Богу, творцу мира, властителю жизни и бессмертия, и как беззащитному человеку, бессловесному младенцу, требующему с нашей стороны внимания и деликатности. Ему предстоит вырасти, выйти на проповедь, призвать учеников и увлечь за собой своей великой вестью о Царстве Божием. 

Аминь. 

Текст подготовил Владислав Рахматулин

---

Благодарим за внимание! Благодарим за молитву! Благодарим за поддержку!

Поддержку можно осуществить, перейдя на https://feosobor.ru/campaign/youtube/