Проповедь протоиерея Александра Сорокина в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы на ранней Литургии

Дорогие братья и сестры!

Только что за Литургией мы услышали Евангельский рассказ о Благовещении Пресвятой Богородицы.

Перед нами не что иное как диалог – диалог Ангела Гавриила с Пресвятой Девой Мариой, точнее, с юной Девой из Назарета по имени Мариам.

И диалог этот удивительный и немного даже странный. Странность его в том, что юная Дева как будто совершенно к нему не готова. Она не перестает удивляться как это возможно, что с Нею какой-то незнакомец вдруг вступил в разговор, и притом разговор очень-очень серьезный. Ее удивление сказывается уже даже в момент приветствия. Ведь что такое «Радуйся», как не приветствие – во всяком случае, на греческом языке, на котором писал Евангелист Лука (как и другие евангелисты)?

Удивляться же было чему! Если мы вспомним ветхозаветную Священную историю, то увидим, что в подавляющем большинстве случаев ее творили мужчины, великие мужи – священники, пророки, цари, другие герои и деятели. Причем как великие герои праведности, так и злые, не праведники и нечестивцы. Священная история Ветхого Завета – это явно, преимущественно мужская история. Как, впрочем, и вся вообще древняя история, история древнего человеческого общества, бывшая по преимуществу, как мы знаем, мужской, патриархальной историей.

Конечно, в Библии встречаются женские персонажи и даже весьма значительные и запоминающиеся. Но все они играют или эпизодическую, или явно второстепенную, подчиненную роль, связанную с тем или иным героем-мужчиной.

Разве что одна история из Ветхого Завета является исключением из этого правила, причем исключением совершенно особенным, неповторимым, решающим и в каком-то смысле все объясняющим – одним словом, исключением, подтверждающим правило. Это всем хорошо знакомая история грехопадения Адама и Евы, описанная в самом начале Библии.

И там мы тоже встречаем диалог, который самостоятельно ведет женщина. Это, кстати, самый первый диалог (именно как диалог), который мы вообще встречаем в Библии. И именно этот диалог доверчивой Евы со змеем-искусителем приводит к катастрофе, которая погубит и ее саму, и ее мужа, мужчину, Адама. Эта первоначальная история Адама и Евы, которых мы называем первыми людьми, в то же время объясняет – не только психологически, социологически или еще как-то по-человечески, но богословски точно – объясняет, почему и вчера, и сегодня, и вероятно, завтра, в мире сем столь дисгармоничны, дискриминационны взаимоотношения мужчин и женщин. Поруганным оказалось и оказывается самое ценное и дорогое – доверие и взаимоуважение мужчины и женщины. Среди грозных вердиктов, которые провозглашает Господь, изгоняя Адама и Еву из рая, говорится о господстве ЕГО над НЕЮ, о превосходстве одного над другим (над другой), о неравенстве и преобладании, о болях и муках, о страданиях и лишениях, которые выпадают и на мужскую, и на женскую долю. И у каждого свои муки и боли, малопонятные другому. У каждого своя печаль – не только у тех, давних Адама и Евы, но и сегодняшних мужчин и женщин, как бы близки по временам они ни были.

Вот почему с того момента история человечества, казалось бы, навсегда стала историей по преимуществу мужской.

Читая библейское повествование и грехопадении, мы понимаем, почему более тонкое, чувствительное и восприимчивое существо – женщина (по сравнению с более грубым и прямолинейным мужчиной) – именно в силу своей чувствительности и тонкости становится жертвой дьявольского искушения. И, что еще  ужаснее, очень быстро из жертвы она превращается в виновницу, ответственную чуть ли не за все беды мира. «Все зло от женщин» – это или другие подобные высказывания уже давно стали общим местом.

И потому за дело всегда берутся мужчины, наслаждаясь лаврами в случае побед и достижений и частенько возлагая вину на женщин в случае неудач и поражений. Они, мужчины, вершат историю, в том числе и историю Священную, отведя женам эпизодическую, второстепенную, подчиненную роль.

И вот Евангелие дарит нам потрясающее свидетельство о реабилитации женщины – такой реабилитации, которая смывает все ее вины и ошибки, действительные и надуманные. Это Благовещение Марии, когда даже Она Сама не сразу верит происходящему – слишком уж невероятно, что с нею, с юной Девой, всерьез заговорил Посланец Бога, заговорил о вещах, важнее которых нет ничего на свете, о рождении Спасителя.

И она, женщина, вновь решила рискнуть, довериться Незнакомцу-Ангелу. И оказалось, что, как тогда, в случае с Евой, так и сейчас это уникальный шанс историю начать сначала. И на этот раз шанс оказывается счастливым – счастливее и быть не может! Не смерть и разочарование, а жизнь и свет входят в мир благодаря словам согласия новой Евы: «Се, Раба Господня, да будет Мне по слову твоему!»

Симметрию этих двух историй, двух Ев – той, праматери человеческой, и этой, Матери Господней, – давно заметили богословы, христианские поэты и гимнотворцы. Много раз эту симметрию осмыслили и воспели (вспомним хотя бы канон сегодняшнего праздника, если кто был вчера на Всенощном бдении). Два рода дерзновения: дерзновение Евы, по-детски эгоистичное и опрометчивое, и дерзновение Марии, по-взрослому кроткое и смиренное.

И эти два дерзновения борются в нас, в каждом из нас. И верх одерживает то одно, то другое, прокладывая путь то греху и неправде, то праведности и святости.

И здесь мы убеждаемся, что Евангелие – удивительно оптимистичная история. Его оптимизм состоит не только в том, что Христос воскрес после Своих вольных Крестных страданий, в воспоминание которых мы вступаем в эти дни, но уже в том, что начинается оно со столь вдохновляющей страницы, как Благовещение Девы-Богородицы Марии. Потому-то оно, Благовещение, и есть «спасения нашего главизна», «от века великой тайны явление». Аминь.