Текст проповеди
Проповедь протоиерея Александра Сорокина во время литургии в воскресенье 24 ноября 2019 года в Феодоровском соборе
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Притча о милосердном самарянине – один из тех евангельских текстов, которые довольно явно направлены против религии, точнее, против представителей религии. А если еще точнее, против такой религии, которая в своем пределе начинает работать против человека, даже против обычных человеческих норм внимания к нуждам другого человека, милосердия, сострадания.
Для начала давайте начнем думать лучше о священнике и левите, которые представлены в притче в столь невыгодном свете. Быть может, сами по себе они были людьми вполне добрыми и отзывчивыми. Но, как шутят в таких случаях, они были добры «в глубине души». Очень в глубине души! А эта глубина души оказалась под толщей тех правил, ритуалов, предписаний закона, религиозной традиции, которые заставили их забыть о простых человеческих чувствах сострадания и внимания к другому.
Ведь почему они прошли мимо, даже не прикоснувшись к несчастному. Возможно, не потому что были злы и бесчувственны, а потому что, будучи связаны со священной сферой (оба они, и священник и левит, служили в храме), согласно Закону, не могли прикасаться к крови, а тем более к трупу. Вот и получилось, что став частью столь «заритуализованной» системы, они оказались лишенным даже таких элементарных способностей. Сегодня самарян мы вряд встретим вокруг себя, но неудивительно, если какой-нибудь атеист или даже просто равнодушный к церкви, к вере человек в некоторых ситуациях выглядит гораздо выгоднее какого-нибудь завзятого православного.
Заметим, что «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (та заповедь, для толкования которой и предложена Христом притча о милосердном самарянине), сформулирована еще в далеком Ветхом Завете, задолго до Христа. И в том же Ветхом Завете мы найдем и призывы к внимательному отношению к другим людям, в том числе к пришельцам.
Так что сама по себе заповедь о любви, которая считается своего рода «фирменным знаком» христианства, была провозглашена задолго до пришествия Христова.
Проблема в том, что любовь к ближнему зачастую обнаруживает свои границы – там, где другой человек перестает быть ближним, становится чужаком. Тут – как будто обратная, теневая сторона идеи избранничества, провозглашенная в Библии как способ воспитать человека, человека Божьего, человека верующего и даже целый народ Божий.
Острие Евангелия, сначала устами Самого Господа, а потом устами Его учеников, было направлено на преодоление этой границы, границы между «избранными» (в кавычках) и не «избранными», точнее, на то, чтобы в число избранных пригласить всех. Для древней Церкви, рождавшейся внутри очень ритуального, с богатой религиозной традицией общества, в этом состояла одна из насущных, главных задач. И такое преодоление проходило в одних случаях легко и победно, с воодушевлением, а в других – трудно и мучительно. Может быть, в этом и состояла и состоит до сих пор главная задача, главный «месседж» христианской вести как таковой – преодоление границ между людьми разных культур, разных традиций. Или хотя бы обратить внимание на то, что эти границы – что-то не вполне нормальное, а иногда и настолько ненормальное, что способно привести к гибели людей.
Вот почему сегодня, когда из христианства делают национальную идеологию, построенную на противопоставлении себя другим, на поиске врагов вокруг, оно превращается в одну из самых своих зловещих карикатур. Кстати, интересно, как бы прозвучала эта притча сегодня с какой-нибудь высокой политической трибуны?
Но совсем не обязательно рассуждать о политике, можно ограничиться и уровнем гораздо более простым. Например, когда ищут не то, что нас объединяет вокруг одной спасительной вести, а, наоборот, разделяет по самым разным признакам, в том числе признакам религиозным, и зачастую вполне смехотворным – как кто одевается, как кто причёсывается, кто что кладет на голову (или не кладет), кто на каком языке говорит или молится. Получается, что мы, как тот законник, что вопрошал Иисуса, мечтаем вместе с ним о вечной жизни (то есть о самом главном счастье!) и даже вместе с ним способны процитировать библейские заповеди о любви к Богу и к ближнему, но часто оказывается близорукими в том, что путь к вечности лежит через способность смотреть выше тех перегородок, которые разделяют людей.
«Так поступай, и будешь жить» – говорит Христос в начале разговора с законником. «Иди, и ты поступай так же», – абсолютно симметричную фразу мы слышим (читаем) в конце. Между этими «так поступай, и будешь жить» и «иди, и ты поступай так же» находится притча о добром самарянине, слушая которую, человек призван переменить восприятие мира и увидеть его не со своей, совсем невысокой колокольни, а всеохватывающими очами Божьими.
Аминь.
Евангелие от Луки 10:25-37
И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?
Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.
Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.
Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?
На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?
Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же. (Евангелие от Луки 10:25-37)