Календарный (исторический) этюд Юрия Рубана
Сорок лет тому назад, 15 ноября 1982 года, Казанский приход посёлка Сусанино [1] прощался с рабой Божией Анной – одной из тех скромных храмовых тружениц, на которых и держится повседневная церковная жизнь. После отпевания настоятель Казанской церкви, протоиерей Константин Лека́нов – маленький, худенький, очень похожий на святого Иоанна Кронштадтского – обратился к родственникам почившей со словами утешения. Он не был искусным ритором, но говорил просто и искренне (цитирую по памяти).
«Дорогие братья и сестры! Сегодня мы прощаемся с рабой Божией Анной. Это удел всех людей. Да мы скорбим, что тут скажешь?! Но ведь мы хороним скромную Анну, а государство наше сегодня прощается с рабом Божиим Леонидом! Конечно, о нём разное говорят, но не наше дело его судить, потому что он хранил Церковь Божию!»
Прот. Константин Леканов (1917–1989) в молодости. Позднейшей фотографии найти не удалось
Современный человек сочтёт эти слова шуткой, но отец Константин, прошедший Великую Отечественную войну и получивший тяжёлое ранение на Курской дуге, не шутил. Это могут (увы! могли) подтвердить священники его поколения. Он был прав.
В самом деле, священники предыдущего поколения, ещё остававшиеся на приходах в 20–30-е годы минувшего столетия, знали, что́ их ждёт, и, закалённые в ссылках и на лесоповалах, после освобождения жили, как правило, долго (я знал таких 80–90-летних бодрых старцев).
И.В. Сталин с иерархами Русской Православной Церкви (1943)
Иная судьба ждала молодых фронтовиков, ставших священниками уже после Отечественной войны и веривших, что гонения остались в прошлом. Перелом наступил 4 сентября 1943 года во время тайной ночной беседы в Кремле И. В. Сталина с Патриаршим Местоблюстителем Сергием (Страгородским), митрополитом Московским и Коломенским, Алексием (Симанским), митрополитом Ленинградским, и Николаем, митрополитом Киевским и Галицким. Вождь согласился с просьбой иерархов восстановить структуру церковного правления – воссоздать Патриаршество, открыть Духовные учебные заведения, издавать ежемесячный Журнал Московской Патриархии. (Обсуждались и другие вопросы.) Центром духовной жизни вновь становилась Троице-Сергиева лавра, закрытые храмы (разумеется, не все) возвращались верующим… Сталин сам предложил ускорить созыв Поместного собора РПЦ «большевистскими методами», для чего послал самолёты за находившимися в лагерях архиереями. (В результате уже 8 сентября 1943 года Архиерейский собор Русской Православной Церкви избрал митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси.) По окончании беседы Сталин сказал митр. Сергию, что делает для него всё возможное в данной ситуации и проводил его, поддерживая под руку, как иподиакон.
В 1949 году в СССР насчитывалось 14477 храмов и молитвенных домов, 75 монастырей, 2 Духовные академии, 8 духовных семинарий. В 1947 году был распущен одиозный Союз воинствующих безбожников. Казалось, жизнь налаживается. По свидетельству другого известного священника-фронтовика (имя не называю), власти говорили, что Православная Церковь доказала в Отечественную войну свою полную лояльность советской власти. Теперь бояться нечего: учитесь в семинариях и служите в храмах. С такими настроениями молодые фронтовики с орденами поступали в Духовные семинарии и шли на приходы… Но этот status quo продолжался недолго.
Вскоре после смерти Иосифа Виссарионовича (1953 г.) к власти пришёл Никита Хрущёв, вознамерившийся в течение 20-ти лет построить коммунистическое общество, в котором религии категорически не было места. Начались внезапные для советских людей гонения (1958 – 1964 гг.), в чём-то более подлые, чем предыдущие. К 1965 году осталось 7551 храмов и молитвенных домов, 16 монастырей и 3 Духовные семинарии (академии сохранились) [2].
Н.С. Хрущёв, первый секретарь ЦК КПСС (1953 — 1964). «В 1980 году я покажу вам по телевизору последнего попа!»
Но самый большой урон был нанесён священникам и просто церковным людям, не захотевшим отречься от веры. По свидетельству того же священника, уже к началу 1980-х годов из числа его сокурсников по Духовной академии в живых оставалось не более трети. Нет, этих здоровых и ещё молодых людей не отправляли в лагеря и на лесоповал и не били на допросах. Они умирали от психологического надрыва при неожиданной и несправедливой смены внутриполитической обстановки. Нам этого не понять.
Разговор «компетентных людей» со священниками, вызванными «куда следует», строился приблизительно по такой схеме:
«– Тов. N! Вы советский человек?
– Да! (А что ещё можно было сказать?)
– В таком случае Вы знаете, что Партия провозгласила курс на скорейшее построение коммунистического общества? Вы хотите, чтобы Ваши дети жили при коммунизме и пользовались всеми его благами?
– Да.
– Так почему же Вы продолжаете антисоветскую деятельность – работаете священником и проповедуете «опиум для народа», отвлекая несознательных людей от построения светлого будущего? Скоро все храмы будут закрыты.
– Но тов. Сталин сказал нам, что Русская Церковь…
– Молчать! Не смейте произносить это имя! Прочтите доклад Никиты Сергеевича в газете «Правда»! Если Вы действительно советский человек, то постарайтесь найти себе достойную работу строителя коммунизма. И Ваши дети не будут стыдиться своего отца! Мы поможем в трудоустройстве. Идите, подумайте; через месяц вновь встретимся.»
Несмотря на массированное давление на духовенство по всей стране, властям удалось склонить к публичному отречению от веры лишь около десяти священников во главе с печально известным Александром Осиповым.
На приёме по случаю 60-летия Великой Октябрьской Социалистической Революции (1977). Слева направо: Л. И. Брежнев; митрополит Алексий (Ридигер; будущий Патриарх Алексий II); Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков); Яков Фишман, главный Раввин Московской Хоральной Синагоги
Неудивительно, что для священников, переживших этот безвыходный ужас ответственности в первую очередь за близких, сместивший гонителя Хрущёва и воцарившийся в 1964 году «раб Божий Леонид» стал действительно «хранителем Церкви»! Наступила передышка («эпоха застоя»): закрытые храмы не возвращали (за редчайшими исключениями), действующие не закрывали, но духовенство было избавлено от официального статуса отщепенцев, долженствующих исчезнуть с началом «светлого будущего». В коммунистическую религию нормальные люди уже не верили.
Михаил Горбачев и Патриарх Пимен в дни празднования 1000-летия Крещения Руси (1988)
Со смертью «дорогого Леонида Ильича» история пустилась вскачь: в 1985 году к власти пришёл «минеральный секретарь» (как его дразнили) Михаил Горбачёв, посмотревший на Церковь иными глазами, чем его предшественники, – не как на «пережиток прошлого», который приходится терпеть и ждать его исчезновения, но как на всегда современную и неуничтожимую реальность, с которой нельзя говорить свысока, но лишь как с равным. (Критики недавно почившего политика об этом почему-то забывают, выдвигая на первое место чисто политические претензии.) Вскоре, с юбилейного 1988 года, наступила новая эра церковно-государственных отношений…
Претендующая на объективность трагическая история Русской Церкви XX столетия будет написана, возможно, лишь в следующем столетии: великое видится на расстоянии. Пока же мы собираем факты, и это парадоксальное на первый взгляд свидетельство скромного священника послевоенного времени, участником которого мне посчастливилось стать, – малый, но важный, кирпичик в историческом здании.
Примечания
[1] В начале XX века – мыза Малая Ковшовка; в 1914 году, по просьбе местных жителей, переименована в честь народного героя Ивана Сусанина в Сусанино (ныне Гатчинский район, Ленинградской обл.). Так называется и ж/д станция. С 1908 года по проекту санкт-петербургского архитектора Бориса Басина в посёлке строился храм в память 300-летия Дома Романовых, освящённый во имя Казанской иконы Божией Матери. Освящение совершил в начале сентября 1910 года епископ Гдовский Вениамин (Казанский), будущий священномученик. По свидетельству местных жителей, строительство храма благословил св. Иоанн Кронштадтский.
[2] По данным здесь.