Календарный этюд Юрия Рубана
«Не следует стеснять свободу богопочитания, но <…> надо предоставлять уму и воле каждого заниматься Божественными предметами по собственному выбору»
(из Миланского «эдикта» 313 года)
Портрет Константина Великого из династической группы. Мрамор. 312–324 гг. Рим, Латеранский музей
В Латеранском музее (Рим) сохранилась статуя римского императора Константина I Великого (306–337), торжественно воздевающего к небу свиток. И это не просто поза: свиток, знаменитый Миланский эдикт (точнее – рескрипт[1]) 313 года, – навсегда определил новый этап европейской, а затем и мировой истории. Об этом напоминает православный календарь, в котором под 21 мая / 3 июня значится память «равноапостольных царей Константина и Елены».
Император Диоклетиан (284–305 гг.)
Предшественник Константина, суровый имп. Диоклетиан (284–305), осуществивший временную стабилизацию распадающейся империи, одновременно пытался ввести единое и обязательное для всех «вероисповедание». Он сделал ставку на традиционное язычество и развязал жесточайшие гонения на христианство (303–304 гг.). Но «ликвидация» последнего была заведомо нереальным предприятием. Напротив, Константин, уловив потребности времени, решительно пошел на союз с Церковью как её «внешний епископ»[2] и зафиксировал это указом о веротерпимости. Так появился «первый христианин на троне римских кесарей».
Согласно преданию, обращение царя в новую веру произошло перед битвой с узурпатором имп. Максенцием у Мульвиева моста (28 октября 312 г.). Ночью ему было видение креста (или монограммы имени Иисуса Христа) с надписью «сим победишь!» Её выбили на щитах воинов. Максенций бежал и утонул в Тибре; двух его сыновей Константин казнил.
Битва между имп. Константином и Максенцием на Мульвийском мосту (фрагмент). Станцы Рафаэля, 1508–1517 гг. Ватиканский дворец, Рим
Теперь реальные владыки Римской Ойкумены – Константин и его восточный соправитель Лициний – занялись переделом мира и выработкой принципиально новой религиозной политики для умиротворения всех подданных, в первую очередь многочисленных в империи христиан, измученных недавними гонениями. Это было зафиксировано в 313 году в Медиолане (Милане) торжественным бракосочетанием Лициния с сестрой Константина Констанцией и принятием совместного «толерантного указа». По словам биографа Константина Евсевия Кесарийского, «Константин и с ним Лициний <…>, почитая Бога дарователем всех ниспосланных Им благ, единодушно издали закон, для христиан совершенно превосходный».
Император Лициний (308–324), соправитель имп. Константина
К сожалению, мир между родственниками продолжался недолго: вскоре начались столкновения, завершившиеся в 324 году сдачей Лициния на милость победителя и отречением от власти. Константин даровал ему жизнь, сослал в Фессалоники, но в 325 году всё же казнил, несмотря на мольбы жены. Здесь следует отметить явную историческую несправедливость по отношению к Лицинию – полноправному соавтору и первому «публикатору» совместного толерантного документа. Его имя стало сознательно очерняться, и все лавры автора «совершенно превосходного» для христиан Миланского указа достались его более дальновидному и расчётливому соправителю, стремившемуся к единовластию.
Император Константин председательствовал на Первом Вселенском соборе (буквально – «Экуменическом собрании») 325 года, выработавшем общеобязательный минимум христианских догматов (Никейский Символ веры), и перенёс столицу империи на берега Босфора, символически «основав» Новый Рим 11 мая 330 года. Обычно город называли его именем – Константинополь; для восхищённых русских это – Царьград.
Василий Суриков. Первый Вселенский собор. Эскиз росписи храма Христа Спасителя в Москве. 1876–1877. Русский музей, СПб
Коротко стриженый (как и подобает мужчине; моду на длинные волосы ввели варвары) и мускулистый римский император совсем не походил на лубочный образ кроткого «благоверного царя Константина» в бороде и соболях, как на картине Василия Сурикова.
Один из фрагментов колосса Константина (ок. 313–324 гг.). Палаццо-деи-Консерватори, Рим
Беспощадный к родственникам и возможным врагам, Константин отличался политическим благоразумием и исповедовал мудрую веротерпимость (её будет так недоставать позднейшим фанатичным «христианским государям», забывшим, что истинную веру нельзя насаждать с помощью меча!). Он посещал христианские храмы и одновременно «по должности» всю жизнь исполнял функции языческого Верховного жреца (Pontifex Maximus). Уважая чувства языческого населения, Константин дал согласие на сооружение храма своему «божеству» (numini nostro) в италийской Гиспелле (ок. 326 г.), а после смерти был причислен римским Сенатом к «сонму богов». «Император, не принимая сам христианства и продолжая стоять выше отдельных религий, между которыми делилась масса его подданных, склонялся, однако, к христианству и в числе ближайших людей держал епископов» (М. Поснов). Его религиозная эволюция завершилась крещением на смертном одре, пусть и от рук арианского епископа Евсевия Никомидийского (Константин умер под Пятидесятницу 22 мая 337 года). На встречу со Христом он отправился новым человеком.
Константин вполне сознавал свою роль в истории Церкви, на что указывает его явно символическое деяние. В новой столице (Константинополе!) император воздвиг храм Святых Апостолов, который одновременно был и его собственным мавзолеем (как Тринадцатого Апостола!); здесь под центральной частью храма покоились его останки. Христиане всегда помнили, что именно этому «уникальному» (в буквальном смысле!) человеку они обязаны своей легализацией и скорым торжеством (при имп. Феодосии, 380 г.) и молчаливо соглашались с этим высоким статусом, прощая Константину то, что не простили бы другому. Можно счесть парадоксальным, что этого западного императора канонизировали христиане Востока, а западные христиане святым его не считают! Но полемика здесь вряд ли уместна (см. ниже ссылку на мой доклад «Благоверный царь или римский император?»). Столь же парадоксально (или, напротив, закономерно), что религиозная политика первого христианина на троне римских цезарей – азбука поведения современного мудрого демократического правителя, живущего в категориях равенства перед законом «традиционных религий». Для него нет «православных», «католиков», «буддистов» и других: все они – равноправные граждане и его любимые «дети», а он – их любящий «Отец».
Мать Константина, вдовствующая императрица Елена, много сделала для восстановления христианских святынь в Палестине. В Иерусалиме был построен храм Воскресения (греч. «Ана́стасис»), причём, во время раскопок Голгофы (325–326 г.) Елена «обрела» Крест Господень (не будем спорить с благочестивым преданием). Это событие стало основой праздника Воздвижения Креста Господня (14/27) сентября.
Обретение Креста Господня св. равноап. Еленой. Национальная художественная галерея, Мельбурн, Австралия
Знаменательно, что с императором Константином сравнивали крестителя Руси равноапостольного князя Владимира, а его бабушка княгиня Ольга была наречена в крещении в честь матери императора Еленой.
Поздравляю с днём Тезоименитства всех именинниц и именинников!
Примечания
[1] Поскольку рескрипт Константина и Лициния фактически был подтверждением эдикта о веротерпимости императора Галерия 311 года. См. далее мой доклад «Эдикт или рескрипт?»
[2] Греческое слово episkopos переводится как «наблюдатель» («блюститель»), «надсмотрщик», «страж».
Литература об императоре Константине огромна. В качестве доступного введения в тему см.: Рубан Ю. Эдикт или рескрипт? (К юбилею «превосходного указа») // Христианство и общество (К 1700-летию Миланского эдикта) (Текст): материалы Международной науч. конф., 17 мая 2013 г., Барановичи, Респ. Беларусь / редкол.: А.В. Никишова (гл. ред.), А.В. Демидович (отв. ред.), З.Н. Козлова (и др.). – Барановичи: РИО БарГУ, 2013. С. 17–21; Рубан Ю. Благоверный царь или римский император? // Там же. С. 56–59. См. электронный вариант.