«Я стала волонтером из чувства благодарности»

Задумывались ли мы о том, что всё, что мы получаем в храме, кто-то с любовью готовит? Одни приходят задолго до всего происходящего, другие остаются после. Кто-то расставляет столы и посуду в зале для чаепитий, чтобы нам отдохнуть после богослужения. Кто-то сидит за компьютером во время службы, чтобы в ней могли участвовать те, кто не может приехать. А кто-то при этом еще и берет на себя ответственность за всю структуру: распределяет задания, составляет расписание.

Зачем люди занимаются всем этим? В свое свободное время, вместо того чтобы отдохнуть?

Об этом и многом другом размышляет координатор волонтеров прямых трансляций Феодоровского собора Анастасия Мясоедова.

Епархиальный сотрудник и старинные танцы

У меня очень интересное увлечение, не связанное с работой. Все удивляются, когда узнают. Работаю я в секторе коммуникаций информационного отдела Санкт-Петербургской епархии и в пресс-службе Александро-Невской Лавры. А по образованию я историк-медиевист, специалист по истории Англии эпохи Тюдоров. И вот мое основное увлечение выросло из моего образования: больше 15 лет я занимаюсь историческими танцами, конкретно сейчас — эпохи барокко (конец 17-18 вв.).

Исторические танцы — это, во-первых, красиво. В нашей жизни так мало красивого. И когда ты можешь приобщиться к красоте хотя бы раз в неделю, то это очень утешает. Во-вторых, танцы эпохи барокко не самые простые, и умственная тренировка ‒ тоже огромный плюс. Я получаю удовольствие и радость от того, чем занимаюсь, от того, что иногда через свои танцы дарю красоту другим людям. Это стимул к развитию, и в этом я вижу Божию волю.

О фантастических богатствах и сварливых бабушках

Я работаю в пресс-службе Александро-Невской лавры уже 10 лет. Считаю, что попала туда неслучайно, как мы, христиане, любим говорить: по промыслу Божиему. Веду соцсети, курирую съемочные группы, подбираю спикеров, сопровождаю группы на территории монастыря, согласовываю интервью владыки наместника и монахов. На уровне Санкт-Петербургской епархии – почти то же самое, но более масштабно. Большей частью мы нацелены на людей, которые очень мало знают о Церкви, для которых она — букет изживших себя стереотипов.

В Церкви, как и в любой другой структуре, конечно, есть свои проблемы. И медиа, к сожалению, нередко используют их для формирования определенного общественного мнения. Или, как говорится, ради хайпа.

Самый стойкий стереотип, который не изживает себя, ‒ фантастические богатства. Он хорошо работает на массовость, людям несложно поверить в такое, так как это в какой-то степени оправдание своего отрицания Церкви.

Наша задача ‒ показать, что это не так. Используя дружественные СМИ, мы даем комментарии, интервью, рассказываем о благотворительных проектах. Хочется донести, что Церковь ‒ не пережиток прошлого, не закрытая структура, а открытая. Любой человек может найти здесь пристанище и дело по душе, утешение, наконец. Чтобы люди не боялись, потому что человеку, который ничего не знает о Церкви, конечно, страшно. Таким людям проще сразу отрицать, нежели даже попытаться зайти в храм.

А вот «сварливые бабушки» ‒ уже скорее пережиток прошлого. Потому что Церковь не оставляет этот вопрос без внимания. У нас в городе несколько лет назад были проведены настоятелями беседы в храмах со свечницами. Тогда оговаривалось, что все замечания в храме может делать только священник.  В этом отношении Феодоровский собор ‒ хороший пример. Здесь все доброжелательно, грамотно. Есть вопросы ‒ можно обратиться к стенду с правилами поведения, а там, в частности, адрес электронной почты настоятеля храма, который всегда готов ответить на все эти вопросы. И важно помнить о вечно актуальной поговорке: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

Там, где можно найти опору

Знаете, я пришла работать в Церковь, абсолютно ничего про нее не зная. Думала, что раз у меня есть историческое образование и я умею работать с источниками, то и здесь справлюсь. От меня воцерковленности не требовали, но, когда ты работаешь в таком месте, где тебя окружают глубоко верующие люди, невозможно остаться в стороне, если у тебя душа не мертвая. Поэтому я воцерковлялась с первого года своей работы потихоньку. Моя начальница Наталья Олеговна Родоманова, отец Алексий Волчков, с которым мы по сей день дружим, настоятель собора отец Александр Сорокин ‒ я с ними на работе познакомилась. Благодаря им, когда в моей жизни случилось потрясение, я задумалась о том, что мне не хватает в жизни основы, которая будет со мной в любой ситуации. Я поняла, что могу найти ее только в храме.

Отец Алексей мне тогда сказал слова, которые я запомнила: «Приходи, у нас очень утешительный собор». Почти сразу я сама в этом и убедилась. Поняла, что если я хочу вырастить эту опору, ‒ значит, мне нужно узнать, что такое христианство, погрузиться в него.

Так я попала на катехизацию в Феодоровский собор, которую прошла в 2017-2018 гг.

Ответы, к которым мы не готовы

Думаю, что катехизатор должен обладать безграничным терпением. Понятное дело, он должен быть образован. Вопросы, которые задают люди, совершенно разные ‒ от бытовых до очень глубоких, из разряда «почему Господь допускает то-то?» И тут нужно быть готовым либо признать свою несостоятельность, либо ответить, подсказать, направить в правильное русло.

Люди приходят на катехизацию с намерением получить какие-то ответы. А если вдруг они получают ответы, к которым они не готовы или на которые они не рассчитывали, они могут пойти на конфликт. И с этим тоже катехизатор должен уметь работать. Разное бывает, потому что некоторые приходят после большого горя.

Со мной на катехизацию пришла подруга. Она посетила два занятия и ушла, потому что обсуждения, в основном, касались каких-то внешних вещей, а у нее был другой запрос. Сейчас я думаю, что и мне не стоило тогда молчать, а нужно было попробовать самой задавать нужные вопросы.

Однако, душа человека – дело тонкое. Требовать от катехизатора, чтобы он еще и психологом был, ‒ это уже чересчур. Хотя это могло бы стать его преимуществом.

Причастие по ту и эту сторону экрана

Когда началась пандемия ковида и храмы закрыли, многие пережили какой-то рубеж в своей жизни. Именно тогда я попала в волонтерскую группу, которая обеспечивала трансляции богослужений из закрытых храмов. Ощущения непередаваемые: ты стоишь в пустом храме, священник, хор, один-два человека ‒ и ты. И в какой-то момент понимаешь, что причащаться сейчас будете только вы, через экран же это невозможно. А люди, которые смотрят трансляцию, лишены самого главного. Это сразу накладывает огромную ответственность, в том числе и перед теми, кто смотрит.

После первого года в Церкви у меня были проблемы с исповедью. Я никак не могла подобрать тот формат, в котором не чувствовала бы, что совершаю формальность из серии «на экзамене». Очень долго после катехизации из-за этого не могла заставить себя прийти в храм и, соответственно, полноценно участвовать в литургии. Приходила, но не исповедалась и не причащалась, – и с каждым разом становилось все грустнее, поэтому стала ходить все реже. Отец Александр как-то сказал, что, участвуя в храме в литургии, желательно каждый раз причащаться. Причастие ‒ это часть Литургии. Тебя ждали, для тебя все приготовили, а ты отказываешься. Это словно в гостях отказаться от угощения, приготовленного специально для тебя. Тогда, стоя с телефоном на трансляции в пустом храме, я вдруг поняла, что для меня это действительно невозможно. Ты приходишь на Литургию ‒ готовься, как угодно готовься, но причастись.

Сейчас я в спокойном состоянии. Уже больше хочется покоя и какой-то рутинности, не хочется чего-то искать. Мне хватает того утешения, которое я получаю, когда прихожу на богослужения. С удовольствием участвую в волонтерских проектах, курирую группу волонтеров в нашем Феодоровском соборе, служу «Марфой» по четвергам, а раз в год участвую в акции «Ночь музеев». Я нашла здесь свою нишу, я в ней счастлива. Но и не откажусь помочь, если буду нужна где-то еще.

Почему становятся волонтёром

Как-то я услышала, что волонтерство ‒ это не от недостатка, а от избытка. У тебя есть время и силы, которые ты можешь и хочешь потратить. И ты сознательно это делаешь.

Почему люди идут в волонтеры? По разным причинам. Могу допустить, что кто-то приходит замаливать свои грехи за что-то, – и это тоже здорово. Компенсировать то, что однажды отнял, поступив плохо. Возможно, есть такие, кто приходит карьеру делать. Иногда из таких активистов-волонтеров вырастают лидеры для молодежи, которые привлекают молодых людей к определенным задачам и проектам.

Я стала волонтером из чувства благодарности. Мне было настолько хорошо здесь, я настолько тепло была здесь принята, получила утешение, любовь, поддержку ‒ все, что мне было нужно в довольно тяжелый период моей жизни. Вы знаете, что многие приходят в храм не от хорошей жизни, на позитиве, а наоборот, очень часто ‒ после какого-то потрясения. Когда у тебя земля из-под ног уходит, хочется найти какую-то опору. Многие ищут ее в храме. И я ее нашла, поэтому мне очень хотелось отблагодарить хоть как-то приход, отца Александра и всех отцов, которые меня так сердечно встретили. Мое волонтерство выросло из чувства благодарности. И я надеюсь, что смогу еще кому-то помочь.

Блиц-опрос:

Любимый фильм:

Властелин колец

Любимая книга:

Дж. Толкин «Сильмариллион»

Богословы, к которым прислушиваешься:

митрополит Сурожский Антоний

Вера — это….

Сейчас – это основа моей жизни. Столп, вокруг которого она строится. Я надеюсь, что он никогда не поколеблется.

Любимое место в Санкт-Петербурге

Елагин остров

Я не представлю свою жизнь без….

Близких и друзей

Всенощное бдение или Божественная Литургия?

Всенощное бдение. Люблю его спокойствие и немноголюдность.

 Беседовала Александра Сырбо

Фото: предоставлены Анастасией Мясоедовой и с сайта Феодоровского собора