Катехизация как опыт соприкосновения с вечностью

Что такое вера? «Некий резонанс с настоящим, с истиной, которая может проявляться в жизни любым образом, через людей или через события», — считает Юлия Дмитриева, катехизатор, координатор турниров «Что? Где? Когда?». А еще она дает совет лечить кризис веры Евангелием. Наш корреспондент Александра Сырбо поговорила с Юлией о руке Бога в жизни, курсах катехизации и важных вопросах, определяющих роль христианина в Церкви.

— Юлия, как вы попали в Феодоровский собор?

— Все случилось, когда я закончила трехгодичные епархиальные курсы при нашей Санкт-Петербургской духовной академии. На курсах я познакомилась с Дмитрием Немешевым, который в Феодоровском соборе и катехизатор, и алтарник. Он все три года курсов рассказывал о том, какой классный Феособор, как всем просто обязательно нужно сюда прийти.

Как-то Дмитрий радостно сказал мне: «Представляешь, когда отец Александр узнал, что я окончил курсы, он позвал меня быть молчащим катехизатором!» Я говорю: «Как здорово! Я тоже хочу!»

Как раз начинался новый год катехизации. Мы поговорили с отцом Владимиром Коваль-Зайцевым и, как показалось, друг друга поняли. Но поняли, как оказалось, разные вещи! Я решила, что я, как и Дмитрий, молчащий катехизатор. Это значит, что я сначала год слушаю, как работают другие катехизаторы, а потом могу и к ним присоединиться.

Прошел месяц. И вдруг я совершенно случайно обнаружила, что моя фамилия значится в списке катехуменов. Это меня поразило. Да как же так! Я уже дипломированный катехизатор! Но за это время меня уже что-то зацепило на катехизации, и я решила, что пройду этот год до конца. И очень рада, что осталась, потому что Крещальная литургия накануне Пасхи стала для меня совершенно невероятным опытом! Таким и мистическим, и в чем-то переворачивающим.

И тогда я оставила глупость думать, что сама знаю, как для меня лучше. На следующий год пошла к отцу Александру, спросила, и он меня благословил. Мне стало очень любопытно, как теперь это будет с другой стороны…

— Давайте поговорим про опыт катехизатора. Как думаете, катехизатор — это учитель или собеседник?

— Собеседник. Вообще мне не близко сравнение катехизации с образованием. Это совсем другое. И вот именно это я и почувствовала, придя сюда. Оглядываясь назад, я счастлива, что опыт катехумена у меня был. Потому что катехизация – это получение личного опыта присутствия. И не только на службе. Это соприкосновение с Церковью, с чем-то мистическим, с вечностью Бога. Совсем другой опыт, и здесь не очень применимы образовательные термины. Вот потому у нас «встречи», а не «занятия».

— Вы замечаете разницу в запросах катехуменов из года в год? Или в принципе все приходят с одинаковыми вопросами? Все-таки ваш семилетний опыт – это значительно.

— Вопросы, конечно, похожи, но на самом деле даже похожие вопросы всегда разные. Потому что их задают в разных ситуациях, их формулируют немного иначе.

Вот ценный случай из моего года «молчаливого катехизатора». Однажды прозвучал вопрос, на который я мысленно сразу поняла, как него ответить. А отец Владимир Коваль-Зайцев начал отвечать совершенно иначе, можно сказать – совсем в другую сторону. И когда я вдумалась в вопрос, то осознала, что это я не поняла его. Я услышала не вопрос катехумена, а свой собственный. Так что всех нас действительно тревожит «общее», что в конечном счете оказывается немножко разным.

Безусловно, есть вопросы, на которые ответ всегда один, это вопросы про факты. Но если вопрос по тексту Священного Писания, то здесь вариантов ответа множество. И они зависят от ситуации и от собеседника.

— А было такое, что задали вопрос – и не находится ответ?

— Было, конечно. Но, по счастью, первые годы, когда я была не самым опытным человеком, со мной был в паре кто-то очень опытный. И тогда я с чистой совестью могла посмотреть на второго катехизатора и передать ему слово.

Несколько раз мне задавали вопросы по тексту Библии, и я не знала ответа. Я честно говорила: «Простите, я не знаю. Попробую что-то об этом узнать и на следующей встрече расскажу». И мне самой интересно было разобраться.

Иногда есть вопросы, на которые невозможно ответить в рамках катехизации, просто потому что надо сначала подвести человека к фундаментальным понятиям. Особенно это в первой половине катехизации заметно: мы только начали, но уже есть очень серьезные вопросы, догматические, и мы просто не можем еще на них отвечать, не время. Оставляем такие на встречи после Пасхи.

— Но иногда люди приходят с горьким опытом и задают вопросы не догматические, а по самой сущности веры: как справиться, где найти опору? Вот этот психологический момент очень тонкий, вроде бы хочется человека поддержать, но в то же время понимаешь большую ответственность. Что может тут сделать катехизатор?

— Всякое бывает. И симпатию, и сочувствие к любому человеку, мне кажется, важно проявлять. По-моему, самая большая ошибка, которую может допустить катехизатор, – это человека отпугнуть. Не всем легко прийти, и бережное отношение с нашей стороны необходимо. Бывают, конечно, и вопросы из глубины собственного горя. Но все-таки чаще люди подходят уже отдельно, не на встречах, так как выносить какие-то болезненные вопросы на обсуждение неправильно.

Часто бывает, что мы отдельно ещё разговариваем после встречи с кем-то. И если я могу и меня спрашивают, я всегда выскажу собственное мнение. А если понимаю, что в этот вопрос мне лучше вообще не соваться, посоветую поговорить с кем-то из священников. Именно поговорить – необязательно на исповеди, а в личной беседе.

— Какими личностными качествами должен обладать катехизатор?

— Мне кажется, что здесь не от личности и не от свойств человека что-то зависит, а от того, подходит ли ему эта деятельность в принципе. Он должен ответить себе на вопрос: «Мое это, могу ли я здесь пригодиться?» Ведь в Церкви, помимо катехизации, много других служений. И правильно будет вовремя в этом разобраться, потому что мы все разные и далеко не всем нужно идти именно в катехизаторы.

— Что вам лично дает опыт служения, что привносит в вашу жизнь?

— Так получилось, что кроме катехизации здесь, я волонтер еще и в другом храме. Я там директор детской воскресной школы. Поэтому по воскресеньям меня никогда в Феодоровском соборе нет, только в субботу бываю. Так вот Бог устроил. Я не могу это объяснить, но чувствую свою нужность, чувствую, что я приношу здесь пользу.

Что мне дает это служение? Какой-то смысл. Так строится мой год.

У меня лето — это «пустыня» вместе с катехуменами, есть у нас такое понятие: занятия заканчиваются, и люди берут паузу, разбираются со своими ощущениями, как в Господь после Крещения пребывал в пустыне. Но мне катехизации и воскресной школы скорее не хватает летом, поэтому период осени – это всегда внутренний подъем, радостные ощущения, что сейчас новый учебный год и будет что-то новое, какие-то прежде не изведанные смыслы будут открываться.

А еще я организую турниры игры «Что? Где? Когда?» в Феодоровском просветительском центре. Мне нравится организовывать мероприятия, которые были бы интересны для всех. Здорово, что люди иногда приходят в Фео поиграть в ЧГК или чисто из любопытства, а потом видят, что у нас здесь столько всего захватывающего происходит.

— Такой интересный жизненный цикл получается, который воспроизводится, но каждый раз обретаешь что-то новое… Сейчас трудные времена по многим причинам. Как думаете, в такие времена верующему легче?

— Думаю, легче. На мой взгляд, вера – это некий резонанс с настоящим, с истиной, которая может проявляться в жизни любым образом, через людей или через события. Это какое-то внутреннее узнавание, когда ты понимаешь: «это оно».

Хотя здесь трудно говорить, потому что быть верующим тоже очень непросто – согласовать то, что происходит, с собственной верой, как-то договориться с собой, как жить с этим. Действительно, времена непростые, и мне трудно общо говорить, потому что тут у каждого свой путь, а он всегда уникален.

— Вы помните момент, когда осознали, что вера – ваша опора?

— У меня был очень интересный опыт воцерковления. Я воцерковлялась, потому что моя мама взяла с меня обещание ходить в храм, выделять ей, маме моей, два часа моего времени раз в месяц. И когда я согласилась, я еще не знала, на что я соглашаюсь. Но что делать, раз я уже обещала!

И вот я несколько месяцев так ходила. Мне было безумно скучно. Ничего не понятно, народу тьма. Я стояла у стены и думала: «Ну когда же все закончится?» А потом мне стало интересно, захотелось с мамой поспорить, я начала что-то читать. В интернете читала, конечно, полную чушь. Тем не менее что-то меня зацепило, что-то начало во мне меняться, видимо.

Я увидела это далеко не сразу, только оглядываясь назад через несколько лет. И тогда же мне стало понятно и очень тепло от мысли, насколько Бог бережно со мной поступал. Потому что Он-то лучше всех знал, что я к мистике отношусь немножко со страхом. Я бы держалась от нее подальше – от всяких чудес и так далее. И поэтому у меня их и не было. На моем пути все было настолько «для меня», настолько бережно по отношению ко мне! И я за это очень благодарна.

Но я бы сравнила веру не с опорой, а со стержнем.

— Как вы подходите к самому важному – исповеди и причастию. Поменялся ли этот опыт со времени вашего неофитства?

— Меня мама водила «под дулом пистолета», поэтому первые мои несколько исповедей и причастий я вообще ничего не понимала. Это было скорее «чисто технически». Потом я даже несколько испугалась от того, как подходила к этому раньше. Но так или иначе, это был путь единственно правильный для меня.

Сейчас все по-разному, зависит от того, что в жизни происходит, играет роль и внутренний настрой. Иногда Литургия – это потрясающий опыт до слез, а иногда – что-то привычное, скажем так. И никогда не угадаешь, как будет в следующий раз. Просто знаешь, что это необходимо.

— Про кризис веры тоже хотелось бы поговорить. Что важно помнить в этот момент?

— Этот вопрос лучше бы адресовать священникам. Мой опыт – это только мой опыт, и он очень субъективен. Мне лично близко чтение Библии. В плохие времена, например, Псалтирь хорошо помогает: там выражены все те чувства, возмущение и ярость, которые может разделить обычный человек с авторами строк. Можно открыть псалмы и читать с любого момента. Например, даже перед сном, чтобы успокоиться, заснуть – это хороший способ.

— А ваше любимое место в Библии?

— Я люблю Евангелие по Марку, Книгу пророка Ионы. Она какая-то немножко наивная, но и при этом поведение Ионы мне близко, вот это его сопротивление. Еще, пожалуй, Книга Бытия. А вот конкретные отрывки…

В феврале 2022 года мне очень помог пророк Исаия. В 33 главе есть такие слова: «Устрашились грешники на Сионе; трепет овладел нечестивыми: «Кто из нас может жить при огне пожирающем? Кто из нас может жить при вечном пламени?» – Тот, кто ходит в правде и говорит истину; кто презирает корысть от притеснения, удерживает руки свои от взяток, затыкает уши свои, чтобы не слышать о кровопролитии, и закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла; тот будет обитать на высотах; убежище его – неприступные скалы; хлеб будет дан ему; вода у него не иссякнет» (Ис.33:14 — 16).

Это о том, что нельзя впускать в себя все зло мира. Иногда надо закрыть глаза и уши. Это способ сохранения себя в период пламени вокруг. Наверняка не все увидят что-то в этом отрывке, но тогда, в феврале, он мне очень помог.

Блиц-опрос

Любимое место в Санкт-Петербурге?

Много, я очень люблю гулять пешком по центру. Наверное, канал Грибоедова. Хотя, Мойку и Фонтанку тоже люблю.

Я не представляю свою жизнь без…

Без многого. Без мужа моего, катехизации, школы, работы… Не представляю свою жизнь без своей жизни :)

Всенощное бдение или Божественная литургия?

Литургия, однозначно.

Любимое кино?

В предрождественский период очень люблю смотреть «Гарри Поттера». А так я еще очень люблю «Гордость и предубеждение» – конечно, сериал, а не фильм. Это я 8 марта смотрю всегда, классика с настоящим мистером Дарси — Колином Фёртом.

Любимая книга? 

Одно время очень любила «Мастера и Маргариту». Пожалуй, назову «Капитанскую дочку», люблю классику. И фэнтези.

Три слова, ассоциирующиеся с Феодоровским собором…

Тепло. Многолюдно. Свое.

Я христианин, потому что…

Потому что я христианин. Только так со мной и могло случиться.

Беседовала Александра Сырбо

Фото предоставлены автором или с ресурсов собора