«Не напрасно, не случайно…» Александр Пушкин и митрополит Филарет

Канонизация в последнее время русских святых Нового и Новейшего времени, хорошо известных нам ранее лишь в качестве выдающихся исторических деятелей, пока непривычна. Тем интереснее обращаться к ним в их новом статусе.

Сегодня, 19 ноября / 2 декабря [1], в нашем православном календаре – память митрополита Московского и Коломенского Филарета (в миру Василий Михайлович Дроздов, 1783–1867). Это был выдающийся иерарх, политический деятель и учёный, первый в России доктор богословия и ректор реорганизованной Санкт-Петербургской Духовной академии (1812–1819 гг.), главный инициатор перевода Библии на русский язык, член многих ученых обществ и учебных заведений, оставивший по себе богатое литературное наследство. Именно ему, тонкому дипломату («знатоку народной психологии» – сказали бы сейчас), правительство поручило составление Манифеста 19 февраля 1861 года об освобождении крестьян от крепостной зависимости.

Прочтя однажды меланхолические строфы своего современника, Александра Пушкина, рождённые поэтом в день своего рождения, 26 мая 1828 года («Дар напрасный, дар случайный…») [2], митрополит Филарет, знавший его ещё с лицейских времён, ответил их переложением в том же четырехстопном хорее. Сравним дерзновенный упрёк-вопрошание к Небесам и мудрый ответ служителя Небес.

Александр Пушкин Дар напрасный, дар случайный Жизнь, зачем ты мне дана? Иль зачем судьбою тайной Ты на казнь осуждена? Кто меня враждебной властью Из ничтожества воззвал Душу мне наполнил страстью, Ум сомненьем взволновал?.. Цели нет передо мною Сердце пусто, празден ум, И томит меня тоскою Однозвучный жизни шум.

Митрополит Филарет [3] Не напрасно, не случайно Жизнь от Бога мне дана; Не без воли Бога тайной И на казнь осуждена. Сам я своенравной властью Зло из темных бездн воззвал Душу сам наполнил страстью, Ум сомненьем взволновал. Вспомнись мне, Забытый мною! Просияй сквозь мрачных дум! И созиждется Тобою Сердце чисто, правый ум!

С этим поэтическим опытом Московского святителя Пушкина познакомила Елизавета Михайловна Хитрово́, дочь Михаила Кутузова, большая почитательница митрополита Филарета, с которым она была в доверительных отношениях. Митрополит мог передать ей либо оригинал, либо авторскую копию стихотворения. «Стихи христианина, русского епископа, в ответ на скептические куплеты! Да ведь это в самом деле находка», – писал ей Пушкин в первой половине января 1830 года. Смиренно согласившись с назиданием, поэт по её просьбе ответил иерарху незамедлительно, посвятив ему известное стихотворение «В часы забав иль праздной скуки…» (19 января 1830 г.) [4]. На этом их отношения закончились. Поэт и иерарх жили в одном государстве, но в совершенно разных мирах.

В последние десятилетия появилось много публикаций по теме «Пушкин и Церковь», в том числе явно сусального характера, где поэт предстаёт чуть ли не образцом православного христианина. Совершенно очевидно, что ни аскетичный Иерарх (живший по канонам), ни вольнолюбивый Поэт, который не может жить по канонам (он для себя – «сам свой высший суд»! [5]), – как умные и уважающие друг друга люди, – с таким недостойным искажением исторической реальности никогда бы не согласились.

Примечания

[1] Исторический день смерти митр. Филарета – 19 ноября (1 декабря) 1867 года. В XIX веке действовала календарная поправка по формуле n + 12.

[2] Напечатано в альманахе «Северные цветы на 1830 год». СПб., 1829. Автограф не сохранился. Цит. по: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в десяти томах. Изд. 4. Л.: «Наука», 1977. Том III. С. 59.

[3] Цит. по: «Звёздочка». Журнал для детей старшего возраста. СПб., 1848. Ч. XXVIII. С. 16 (без имени автора). Автограф не сохранился. В примечании к стихотворению «В часы забав иль праздной скуки…» учёные пушкинисты цитируют первую строфу филаретовой реминисценции по этой публикации как единственно достоверной (Пушкин А. С. Полное собр. соч. …Т. III. С. 453). Митрополит Филарет не хотел печатать своё стихотворное назидание, но не мог препятствовать его бесконтрольному копированию и распространению с неизбежными вариантами. Если же издатель журнала «Звёздочка» Александра Ишимова, серьёзный историк и писатель, друг Пушкина, всё же решилась при жизни митр. Филарета обнародовать хранящийся у неё текст (полученный от Хитрово или самого Пушкина?), то лишь потому, что считала именно его авторским. (В скобках заметим, что именно Ишимова – последний корреспондент поэта: по свидетельству Жуковского, Пушкин «за час перед тем, как ему ехать стреляться, написал письмо к Ишимовой»: «…крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение». Предчувствие?)

[4] Опубликовано в «Литературной Газете», 1830, № 12, 25 февраля, с пометой: «19 января 1830, СПб.». Автограф не сохранился. Цит. по: Пушкин А. С. Полное собр. соч. …Т. III. С. 157, 453 (без вариантов).

[5] См. программный сонет «Поэту», написанный вскоре после «В часы забав…» (Пушкин А. С. Полное собр. соч. …Т. III. С. 165, 454).

Обсуждение поэтического диалога митрополита Филарета и Александра Пушкина и субъективный спор вокруг возможных стихотворных вариантов, во-первых, продолжится «до скончания века» (автографы стихотворений не сохранились), а, во-вторых, выходит за рамки нашего скромного этюда. Вышеприведённые тексты из Малого академического собрания сочинений А. Пушкина и публикации А. Ишимовой считаю единственно достоверными.

Юрий Рубан

Приложение

Александр Пушкин

В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слёз нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнём душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.

19 января 1830 г.