Святая грешница

Время быстротечно. Давно ли мы просили друг у друга прощения и со страхом вглядывались в нескончаемые «дни печальные Великого Поста»? Но они почти прошли – или пролетели, у каждого своё ощущение времени, – и теперь Церковь призывает нас почтить память святой, подводящей итог Четыредесятницы перед встречей Входящего в Иерусалим Господа. Проблема в том, что её появление в «приличном обществе» – нонсенс, оплеуха общественной морали. Всегда были люди благородные и люди падшие, общение с которыми возбранено. Особенно нетерпимо общество относится к женщине: лишь слух о том, что в молодости её видели на панели, – навечно делает её «неприкасаемой», никакие оправдания не помогут, пусть она давно покаялась и сменила образ жизни. А если – о, ужас! – на такой женщине захочет жениться молодой человек из приличной семьи?! Ясно, что опозорит и себя, и родителей. Но именно такой была наша эффектная героиня, «подвизавшаяся» в молодости в крупнейшем порту Античного мира – Александрии Египетской. Но если ей нет места в благородном обществе, то что же она делает в обществе церковном, причём, не на задворках памяти (из милости), а как один из проводников (!) на пути к Светлому Христову Воскресению?! Здесь Церковь вновь являет свой непонятный светскому обществу характер: вспомним ирмос 9-й песни Рождественского канона: «Таинство чуждое вижу и парадоксальное (παράδοξον)…»! Попробуем уяснить и парадокс превращения грешницы в святую.

Действительно, наступило пятое, предпоследнее, воскресенье Великого поста (28 марта / 10 апреля в этом году). Сегодня Православная Церковь предлагает нам в качестве поучительного примера обратиться к жизни одной красивой женщины из Александрии Египетской по имени Мария. В молодости она была всем известной в городе блудницей, или, говоря литературным языком, куртизанкой.

На первый взгляд это может показаться странным и даже вызывающим! Неужели в сокровищнице христианской святости мало других примеров для подражания – таких непорочных дев как Варвара, Екатерина (само имя которой переводится как «Всегда чистая») и иных, с детства хранивших верность своему Небесному Жениху? Тем более, что «на панель» её толкнула не нужда, как несчастную Соню Мармеладову! Мария сама признавалась, что, уйдя от родителей в двенадцатилетнем возрасте и потеряв чистоту, «неудержимо и жадно влеклась к мужчинам». «Я торговала собой не ради корысти. <…> Поступала я так, чтобы привлечь к себе бόльшее число желающих. Это была моя жизнь: я почитала жизнью постоянное поругание своего тела». Тем более важно понять, почему же бывшая блудница вошла в троицу святых (вместе с Григорием Паламόй и Иоанном Ле́ствичником), ставших символами великопостного «Училища благочестия»!

Разгульная жизнь падшей девушки продолжалась 17 лет. Однажды, забавы ради, Мария примкнула к паломникам, направлявшимся в Иерусалим, оплатив дорогу корабельщикам своим телом. Разгуливая по Святому городу и «охотясь за душами юношей», – как гласит житие, – Мария увидела людей, шедших в храм Воскресения Христова. Здесь хранилась величайшая христианская святыня – Голгофский Крест.

Вместе с толпой молящихся Мария вошла в притвор, но её попытки проникнуть внутрь храма были тщетны. Какая-то невидимая сила отбрасывала её с порога обратно. Наконец, она сдалась и отступила в угол притвора. «И тогда, – рассказывала она впоследствии, – мне открылась причина, по которой не дано мне было узреть животворящее древо Креста, ибо духов¬ные очи мои озарило слово спасения, указу́я, что мерзость дел моих закрывала мне доступ в храм. Я начала плакать и скорбеть, ударяя себя в грудь и из глубины души испуская стоны, и тут увидела над собой икону Пресвятой Богородицы». Обратившись к ней с молитвой, грешница смогла беспрепятственно войти в храм, а затем, вернувшись к иконе, получила откровение, услышав голос: «Перейди Иордан, и обретёшь блаженное успокоение!»

В храме святого Иоанна Крестителя у Иордана она причастилась, затем переправилась на восточный берег реки и исчезла из мира. Борясь с искушениями, Мария провела в пустыне другие 17 лет, прежде чем встретила первого живого человека – иеромонаха Зосиму, промыслительно уединившегося во время Великого поста именно в этом месте. (У монахов Лавры Святого Саввы существовал обычай проводить Святую Четыредесятницу поодиночке и возвращаться в обитель к празднику Входа Господня в Иерусалим.) Он упросил Марию, ставшую теперь подвижницей, поведать ему историю её жизни. Во время их совместной молитвы святая на локоть отрывалась от земли. Старец исполнился благоговейного трепета, со слезами обнимал её стопы и просил у неё благословения. А Мария называла себя грешницей, не имеющей добродетелей, и просила у него благословения.

Они условились встретиться у Иордана, ближе к его монастырю, на следующий год, чтобы Мария смогла причаститься. По промыслу Божию, это случилось в Страстной четверг. Стоявший на западном берегу реки старец увидел, как Мария осенила Иордан крестным знамением и «пошла по воде немόкренно». Приняв из его рук принесённые Святые Тайны, «она воздела руки к небу, стала стенать и плакать и вскричала: «Ныне отпущаешь рабу Твою, Владыко, по слову Твоему, с миром. Ибо видели очи мои спасение Твое!»». Тайный смысл этой Симеоновой молитвы был для Зосимы скрыт, потому что святая сама попросила его: «Сейчас ступай в свой монастырь, а на следующий год снова приди в то место, где я в первый раз тебя увидела. <…> И вновь по воле Божией увидишь меня». Старец возвратился, «исполненный ликования и великого страха, коря себя за то, что не спросил имени святой; однако надеялся сделать это в следующем году».

Придя через год в пустыню, он увидел в устье высохшей реки «ту святую женщину, лежащую мёртвой; руки её были сложены по обычаю, а лик обращен к восходу». Оплакав её и сотворив погребальную молитву, он вдруг увидел начертанную на песке надпись: «Здесь схорони, авва Зосима, останки смиренной Марии, и прах предай праху, непрестанно вознося молитвы Господу за меня, скончавшуюся в ночь Страстей Спасителя, по принятии Святых Тайн». Это означало, что она скончалась ещё год тому назад через несколько часов после их второй (и последней) встречи, 1 апреля 522 года, в Великую Пятницу. Могилу для её погребения старцу помог вырыть огромный лев, охранявший тело святой.

Предание о жизни грешницы-святой хранилось в монастыре Зосимы, а поздне́е было записано как «Житие Марии Египетской, бывшей блудницы, честно подвизавшейся в Иорданской пустыне» (автор этого шедевра ранневизантийской агиографии – патриарх Софроний Иерусалимский, †638 г.). Популярность жития засвидетельствована многочисленными переложениями и включением его в состав богослужения четверга пятой седмицы Великого поста (Стояние Марии Египетской, или Андреево стояние). Сюжет жития был использован И. С. Аксаковым в поэме «Мария Египетская».

Жизнь святой Марии Египетской рассматривается как двуединый символ деятельного раскаяния, преображающего всё существо человека, и ответного Божия милосердия. Подлинное христианство глубоко «оптимистично»: здесь нет места надменной брезгливости по отношению к людям с «непоправимо испорченной репутацией» (как в светском обществе), или к «неприкасаемым» (как в кастовом обществе), и кажущееся неимоверным восхождение из невозвратной бездны греха к ореолу святости открыто и каждой современной коллеге Марии до её обращения. Именно поэтому бывшей грешнице и посвящено последнее воскресенье Святой Четыредесятницы (Сорокадневного поста), важнейшего покаянного периода православного литургического года.

Мария Египетская почитается у нас как святая «преподобная» и как покровительница кающихся женщин. Её память по неподвижному (минейному) календарю – 1/14 апреля.

Изд. и лит.: Житие Марии Египетской, бывшей блудницы, честно подвизавшейся в Иорданской пустыне (VII в.) // Жития византийских святых / Перевод, вступит. статья и прим. С. В. Поляковой. СПб., 1995. С. 185–213; Селиванов Д. Б. Житие и служба Марии Египетской (автореф. канд. диссерт.). М., 1994; Преподобная Мария Египетская. Переславль-Залесский, 1997; и статьи в энциклопедических изданиях с подробной библиографией.