Православие, веды, христианство – и снова православие

Слово «православие» вошло в мою жизнь гораздо раньше, чем «христианство». Православной я стала раньше, чем христианкой, – если можно так выразиться.

Читала жития святых и плакала

Мы жили в Козельске, это там, где Оптина пустынь. Живая религиозная жизнь в нашей семье полностью отсутствовала, а, следовательно, и Бог тоже. Посещение храма ограничивалась освящением куличей. Как, знаете, часто говорят: «Ну мы вообще-то верующие, ходим освящать куличи на Пасху». Тем не менее это все очень привлекало мой детский восторженный ум. Особенно когда купили икону святой Екатерины – непередаваемые эмоции, ощущения, мысли. В этот момент религиозность как будто начала оживать – это мне так кажется сейчас, когда я анализирую детские переживания с высоты взрослого человека. 

Как-то мы поехали в Оптину пустынь, перед переездом из Козельска в Ростовскую область. В храме шла литургия. Мне было 12 лет, и я все начала повторять за прихожанами. Сестра убежала сразу, а для меня это было чем-то естественным, не было внутренних возражений. В том же году я познакомилась со своей бабушкой, которая переехала из Магадана на юг России ‒ она и привела меня в церковь. Я стала частой гостьей у бабушки с дедушкой на Ставрополье. Бабушка, кстати, из тех верующих, кто не читает Библию. Просто верующая, просто православная, просто ходит в храм. Естественно, я тоже стала такой. С огромнейшим упоением читала жития святых и плакала – сердце было полностью открыто к смыслам всех этих историй, меня до глубины души поражало каждое слово. На все мои вопросы у бабушки всегда были ответы, а иногда мы даже ездили к Феодосию Кавказскому (это святой, чтимый в Ставропольском крае). 

Церковь, бывало, представала и в не очень хорошем свете. Во времена учебы в колледже часто было страшно перед экзаменами, мы с подружкой пошли в кафедральный собор поставить свечки. Я студентка, в наличии одна пара обуви – каблуки, в них я и решила посетить храм Божий. Спустя несколько секунд слышу противное и надменное замечание: «Идет, как корова на копытах». 

В общем, встречалось и мракобесие, но ничто не отвратило до такой степени, чтобы перестать ходить в Церковь. 

Я очень тянулась к православной вере, но ничего не понимала, просто делала то, что в моих силах: выучивала молитвы, ведь так было правильно, так делала бабушка. Помню, как она ставила нас с сестрой в центр комнаты, ходила вокруг и читала молитвы. Меня это очень трогало, появлялось смутное понимание, даже скорее предчувствие какой-то Божественной силы. 

Замедитировала на «Отче наш»  

Потом так случилось, что в мою жизнь вошли веды. Их мне посоветовала одна психолог, с которой я общалась, мне было тогда уже 25 лет. Начала слушать разных лекторов, и они очень на многое открыли мне глаза. Это были лекции по психологии со ссылкой на «ведические» знания – но самое удивительное, что доктор О.Тарсунов почти во всех лекциях призывает ходить в Церковь. Причем говорит, что нужно ходить в ту Церковь, к традиции которой принадлежишь…  Именно эти люди впервые сказали мне, что Бог – это любящий Отец. Это поменяло мою духовную жизнь, а через какое-то время я уехала из Ростова-на-Дону в Санкт-Петербург. 

В Петербурге у меня никого нет вообще, только несколько коллег тоже из Ростова.  Было очень одиноко, хотелось в какой-то круг, где есть душевное общение. В первое лето я захотела научиться медитировать. Знакомые сказали, что можно пойти научиться в какой-то центр на Васильевском острове. В этом центре было  много классных, открытых людей – оказалось, что это «сахаджа-йога».  

И вот картина: мы сидим в комнате, на стене портрет какой-то индийской женщины. Они называли ее «Великая мать» ‒ и на нее надо было медитировать. Я сижу и думаю: «А что вообще происходит?» В общем, они все медитируют, а я сижу и «Отче наш» читаю. В результате сходила еще один раз ради общения – а потом совесть замучила. «Господи, если мне туда не нужно ходить, сделай так, чтобы больше и не получилось,» – молилась я, и больше не получилось. Работой начали нагружать.

«А ты Евангелие читаешь?»

Была зима, привезли какую-то святыню в храм, который на Московских воротах, и я «проложила» туда дорогу. Потом резко в конце года мне захотелось изменить жизнь, и я решила исповедоваться. Прямо так, по-серьезному. В конце года… чтобы прям! И начать новую жизнь. 

«Царствие Божие силой берется…» – пришлось постараться. Приехала в Воскресенский Новодевичий монастырь на исповедь. Вижу, что люди общаются, чувствую теплоту, но никого не знаю – так это было странно и неловко. Здесь я впервые почувствовала, что такое община, но почувствовала издалека.   

Исповедовал какой-то серьезный, строгий батюшка – я все рассказала. А в конце он говорит: 

‒ Ты Евангелие читаешь? 

‒ Нет, ‒ говорю. Я и не знала, что такое Евангелие, на тот момент. 

‒ Каааааак? – он аж вскрикнул. А я же накрытая епитрахилью и убежать не могу. Так испугана… 

‒ А деньги у тебя есть? – продолжает.

‒ Есть. 

‒ Пойди и купи Евангелие и читай по пять строчек каждый день. 

Сразу же купила Евангелие и стала читать, правда, чуть-чуть побольше, чтобы понимать, о чем речь. 

Окно напротив или что такое Боткинская больница

После того как я увидела, что люди в храме, оказывается, общаются – начала молиться о приходе в мою жизнь такой Церкви, в которую бы стремилась душа. Чтобы она была родным домом. Я тогда работала в Сбербанке, было очень тяжело, ощущение, что вся жизнь – это работа. Приходишь рано утром, уходишь очень поздно. Начались сильные головокружения, и я пошла к неврологу. Через несколько дней забираю результаты энцефалограммы, а там написано: «Картина, типичная при энцефалите». А я и не знаю, что это такое. 

В тот день у меня было назначена встреча в кафе. Я думала, сейчас бумажку занесу неврологу и отправлюсь отдыхать. Но здесь и началось самое необычное.

‒ Садитесь, садитесь, да, да, да – картина, типичная при энцефалите, – говорит врач спокойным голосом, но с явно натянутой нервной ноткой. При этом набирает какой-то номер. А я не могу понять, что происходит. Она продолжает говорить:

‒ Вы знаете, я предлагаю вам немного полежать в больнице, отдохнуть! Я уверена, что у вас все хорошо и вы абсолютно здоровы. Но все-таки лучше перестраховаться… 

Она тут же вызывает скорую помощь, и меня из Медицинского центра сажают в эту машину. Господи, что происходит вообще? Я точно не собиралась в больницу.

‒ Ничего ничего, поедете в Боткинскую больницу, отдохнете там!  

А я, опять же, даже не представляю, что такое Боткинская больница. «Господи, ну, наверное, на это есть Твоя воля. А, может, я с кем-то там познакомлюсь? Почему это происходит?» ‒ твержу я себе. 

Долгая и нудная процедура оформления, наконец я дохожу до своей палаты ‒ подчеркну: на каблуках и с макияжем. В палате все тяжелые – это очевидно: молча лежат по койкам. Кроме одной девушки: вся перемотанная шарфами, она светилась как солнце. Через 15 минут мне казалось, что я знаю эту девушку всю жизнь. Она много говорила о Боге, мы любили гулять по больничному коридору и разговаривать. Вспоминается все это просто как волшебство, а точнее – чудо. 

‒ Вот если посмотреть в это окно – то видно Александро-Невскую лавру. А в другом окне, ‒ она подошла к окну напротив, ‒ наш Феодоровский собор… 

Саша

Я пролежала там пять дней, несмотря на то, что в первый день уже было понятно, что я здорова. Все какие-то «стандарты», по которым меня не могли выписать раньше, чем через пять дней. Мы очень много разговаривали с Сашей: утром, в обед, вечером. Она ‒ первый человек, от которого я услышала именно о христианстве, а не только о православии. Такое чувство, будто я лежала в этой больнице только для того, чтобы говорить с Сашей. 

К ней постоянно ходили (просто паломничество!) друзья, ее почти никогда не было в палате. Она рассказывала об интереснейших людях, говорила про любовь, про то, что Бог нас любит. Я раньше никогда этого не слышала. Каждый день я проводила у Саши в палате – все смеялись и знали, где меня искать, если меня нет в моей. 

‒ Моя мама и для тебя мама, ‒ говорила Саша. ‒ Ты ведь здесь одна, в Петербурге? У тебя здесь никого нет? Поэтому моя мама и для тебя мама. Она о тебе позаботится. 

Потом она рассказывала мне про молодежный выезд общины «Новый путь» ‒ Chemin Neuf по-французски. Нас с Сашей выписали в один день, а через неделю мы уже поехали на этот выезд. Бывают такие периоды в жизни, когда чудеса случаются прямо друг за другом. А может быть, начинаешь видеть чудеса в обычных, повседневных случайностях? 

Во время этого выезда впервые для меня происходило общение с людьми иного уровня. Это во многом определялось отсутствием алкоголя, пустословия, обсуждения кого-либо за спиной. Вот это ощущение близких по духу людей, твоих братьев и сестер, опыт общины возымели для меня непередаваемый эффект. Церковная жизнь ожила во мне, я поняла, что счастлива – что Бог со мной и я с Ним. 

Когда мы только приехали на этот выезд, на моей кровати я обнаружила открыточку с пожеланиями, строчки из Библии, из Псалма (глава 31, стих 8):

«Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою».

Жизнь перешла в стадию, когда начало что-то происходить.

Катехизация началась и закончилась 

Саша ввела меня «за ручку» в Феодоровский собор примерно через неделю после этого выезда, со всеми перезнакомила. А потом почти сразу ушла в другую общину. Так что вход в Церковь был у меня просто потрясающим, даже не вход – а погружение.  Началась катехизация, и я попала в последний вагон.

Мой церковный опыт как верующего человека начался, выходит, не с Православной церкви, а с широкого общения с людьми из разных конфессий. С того момента прошло семь лет – не прошли, а пролетели очень быстро. Мне кажется, что я много упустила, но когда оглядываюсь, понимаю, что изменилось очень многое. Часто слышишь, что от прихода в Церковь ждут, в первую очередь, материальных изменений. Мой опыт подсказывает, что Господь скорее работает с нашим сердцем. Например, моя жизнь стала в материальном плане даже немного сложнее – но у каждого свой путь. Я экономист по образованию, но не люблю эту сферу деятельности. И одним из самых главных изменений в жизни после прихода в Церковь стала смена работы, как бы банально это ни звучало. 

Однажды на Литургии я услышала фразу ( Мф, 6): «Не заботьтесь о завтрашнем дне». И поняла, что надо увольняться, Господь обо мне позаботится. Буквально в течение нескольких дней написала заявление, ни о чем не думая вообще. 

А куда мне теперь идти? Тут случается очередное чудо: прихожанка открывает тайм-кафе, приглашает администратором. Это был уникальный опыт! За 9 месяцев существования кафе мы один раз вышли в ноль, все остальное – в минус. Зато сколько христианских дел удалось сделать! Но все-таки кафе пришлось закрыть. А я решила все бросить и уехать в Ростов-на-Дону. 

Два мучительных года 

В Ростове своя квартира – полный материальный комфорт. Стала ли я счастливее? Ни на секунду. Я получила то, что хотела, а по факту – стала совершенно несчастной. Искала другие Церкви, но это совершенно не то… Люди пришли и ушли, не было настоящей общины. Вроде получила материальные блага, но, по сути, лишилась самого главного.  

Как это нередко бывает, наступил кризис. Перестала читать Библию, обиделась на Бога – а зачем это все? А за что?  Так мучилась два года. Не могла сразу вернуться в Питер, очень уговаривали родители остаться в Ростове. Это были два года застоя – никакого движения ни вверх, ни вниз. 

А как возвращаться? И где жить? Как откладывать, если еле-еле хватает на месяц? С материальной точки зрения все плохо, похвастаться нечем ‒ что тогда, что сейчас. Моя самореализация – это красная кнопка. Выхода нет! Выхода нет! 

В Феодоровском соборе нет чужих 

Но нельзя мерить жизнь своими узкими мерилами, игнорируя возможности Бога. Чудесным образом я вернулась в Петербург, мне помогли друзья – очень заботились обо мне, даже их кошка, кажется, проявляла любовь. Но вдруг я стану чужой в Феодоровском соборе? – думалось мне. Мы ведь не умеем просто радоваться жизни. Все время есть много вопросов. 

А там меня, оказывается, все помнят – и в очередной раз я встретила принятие. Но опять встали вопросы профессиональной сферы. Сейчас я работаю педагогом дошкольного образования и поняла, что это МОЕ. Пришлось сменить штук пять работ, профессии, из стабильной сферы войти в круговорот: администратор в различных сферах, бухгалтер. И вот меня позвали в частную школу педагогом в дошкольное отделение.

И знаете, что мы там делаем? В эпоху интернета мы учим детей общаться, дружить. Каждый день вместе с детьми решаем, каким делом сегодня займемся. Недавно Ваня, мальчик пяти лет, предложил показать театр (так он его сам назвал) и основательно к этому подготовился – и вот мы прекрасно провели время. Творческое развитие, диалог, раскрытие талантов – мне нравится, и все довольны. Но сколько пришлось сменить работ, и все эти переезды!…

Как видите, с приходом в Церковь жизнь легче не стала – зато теперь знаешь, где искать ответы. Мама, кстати, до сих пор переживает, что я в монастырь уйду.

Беседовал Владислав Рахматулин

Фото из «ВК» и фликр-аккаунта Феодоровского собора