Эпизод 11. Каменных дел мастера

Отдельно стоит отметить работу греческих мастеров-каменщиков, руками которых воссозданы каменная облицовка барабанов и фасадов собора, мраморная парадная лестница, мраморный пол верхнего храма, а также сооружена вся мраморная алтарная конструкция храма нижнего – в точности, как хотел отец Зинон. Не раз приходилось слышать от отца Зинона одобрительные отзывы об их работе, сопровождаемые нередко его же добавлением: «Случаи, когда я кого-то хвалю за качество работы, очень редки». Следует, конечно, отметить и работу проектировщиков во главе с нашим архитектором Михаилом Дмитриевичем Киселевым, разработавших подробные рабочие чертежи по эскизам отца Зинона.

Не обошлось, конечно, без казусов и недоразумений – как на этапе разработки рабочих чертежей, так и на этапе производства и сборки. Все они, к счастью, благополучно разрешались и преодолевались.

Каменные работы в алтаре нижнего храма

Например, престол в алтаре нижнего храма был сложен дважды. Материалом для него, как и для жертвенника (кроме мраморных плит), послужил уже упоминавшийся камень-известняк из Старого Изборска – тот же, из которого был сложен храм в Гверстони. Я уже не раз хвастался, что возил этот камень в багажнике своего легкового автомобиля из Изборска в Петербург в течение лета 2011 года.

Так вот, один из мастеров-греков по имени Ахиллес прекрасно справился с задачей – выложил «столб» престола из изборского камня в точном соответствии с требованиями отца Зинона – имитируя старинную каменную кладку с нужной шириной швов нужного цвета известки и т. п., вплоть до мелочей. Вечером того дня, когда работа была выполнена – престол был выложен и осталось только ждать, когда раствор застынет, – звонит по телефону отец Зинон и мрачным голосом говорит:

«У меня к вам неприятное известие. Я недавно был в храме и видел престол – он выложен на пять сантиметров уже, чем нужно: по два с половиной сантиметра с каждой стороны не хватает. Может, конечно, большинство людей этого не заметит, но я на это смотреть не могу! Это все равно как если бы портной вам сшил брюки на 15 сантиметров короче, чем ваш размер».

В этот момент я как раз шел в храм с намерением полюбоваться свежей работой, вдобавок пригласив с собой еще и наших священников. В результате вместо того, чтобы радоваться увиденному, я был вынужден ломать голову, как сказать грекам об услышанном от отца Зинона. Был уже вечер, рабочий день закончился, до бригадира греков было не дозвониться. Впереди была ночь, в течение которой раствор должен был безнадежно застыть…

Утром, когда я пришел в храм, греки, как ни в чем ни бывало, продолжали работать, ожидая от меня одобрения вчерашних результатов. Я, как мог, делал вид, что все нормально, в то же время осторожно намекая, что престол, похоже, вышел несколько уже, чем предусмотрено автором. В принципе, в проекте, которым руководствовался Ахиллес и которого, он, разумеется, строго придерживался, возможны были разночтения – они-то и сыграли роковую роль.

И тут явился сам отец Зинон.

Терпеть и дипломатничать он не стал – Ахиллес даже несколько оторопел от налетевшей «бури», а потом долго не мог прийти в себя. К его чести, он, ничтоже сумняшеся, полностью разломал уже застывшее сооружение и сложил его заново – на этот раз точно, как было нужно автору проекта. А я сказал себе, что, в конце концов, каменные скрижали, которые достались человечеству в наследство от Моисея, тоже были вторые!

«Вторыми» стали и мраморные плиты, из которых устроена алтарная преграда в центральной апсиде. Контур фигурных крестообразных отверстий, а также гравировка, украшающая поверхности плит, первоначально были выполнены неверно – слишком «жирно» и глубоко. Это было больше похоже на какие-то мельничные жернова или шестеренки какого-то странного механизма, но никак не на изящную алтарную преграду. Не стоит винить сегодня кого-то конкретно – виноватыми были все понемногу (боюсь даже, что в некоторой степени и сам отец Зинон, недосмотревший этих недочетов на этапе утверждения рабочего чертежа перед отправкой в Грецию). Фатальным стало и то обстоятельство, что автор идеи и разработчики рабочих чертежей были в Петербурге, а изготовление плит происходило в Греции. Ошибкой «от усердия» было и то, что мастера поторопились вырезать все шесть плит в соответствии с неправильным, как оказалось, чертежом. Короче говоря, хорошо помню ужасно неудобную ситуацию, когда, получив фотографии свежих заготовок, мы были вынуждены констатировать, что работа сделана неправильно. Исправить их было уже невозможно – можно было только делать все заново, взяв новые мраморные плиты. Но и оставлять так было нельзя – это означало угробить весь замысел: все-таки это была лицевая часть алтаря! Опять-таки, к чести наших реставраторов и исполнителей работ, они подчинились этому решению, стоившему немалых денег.

Продолжение следует.